Отец по ошибке
Шрифт:
Я волнуюсь перед приездом домой, бабушка до сих пор не знает, что мы с Максимом расстались, и нужно будет ей объяснить это как-то. Она у меня женщина строгих нравов, и так с трудом пережила тот факт, что я забеременела до замужества.
Когда перед глазами проскальзывает белая погнутая табличка с названием нашей деревни, меня поглощает водоворот воспоминаний. Приятных воспоминаний из детства и юношества. На лице растягивается улыбка. В окне мелькают знакомые лица людей, вокруг зелень, цветущие деревья и птицы. Словно всего за несколько часов попала в совершенно другой мир, где нет той суеты, что в городе, и шума.
Максим без труда находит мой дом, я даже не успеваю удивиться, откуда он знает мой адрес, потому что на глаза наворачиваются слезы, когда вижу, как из дома выбегает взволнованная бабушка.
Я торопясь выскакиваю из машины и спешу ей навстречу. Обнимаю. Крепко. На глаза наворачиваются слезы. От нее пахнет домашним хлебом. Домом. Теплом. Детством.
— А что ж не предупредила? Я бы приготовилась к вашему приезду. Ох, внученька, а поменялась как! Красавицей какой стала.
— Я так соскучилась, бабуль. — Сердце щемит от нежности, и даже лай Малыша вызывает радость. — Идем, я тебя познакомлю кое с кем.
Я открываю заднюю дверцу. Тимур сладко спит, поэтому я осторожно достаю его из детского сиденья.
— Спасибо, — хриплым голосом говорю Максиму, который сидит за рулем.
— Ой, какой богатырь у нас, — склоняется бабуля над Тимуром. — Дождалась все-таки, ну все, теперь можно спокойно помирать.
— Ба, ну что ты такое говоришь?
Пока мы с бабушкой переговариваемся, Максим выходит из машины и начинает доставать из багажника сумки.
— Добрый день, — кивает бабушке, и та улыбается ему в ответ. Я же вмиг теряю все настроение: бабуля же знает его, вот только что он успел ей наговорить? — Как ваше здоровье? — спрашивает он между тем.
— Самое то, чтоб плясать на вашей свадьбе.
Я заливаюсь краской, мне становится немного неудобно перед мужчиной, он же, кажется, вообще пропускает эту фразу, сосредоточенно достает коляску из машины и несет ее в сторону дома. Мы с бабушкой тоже заходим во двор, подальше от любопытных глаз соседей.
— Давай все в ту комнату, — показываю Максиму в сторону зала, потому что моя комната совсем крохотная и вместе с Тимуром мы там не развернемся. — Спасибо тебе большое.
Мы застываем в дверях, неотрывно смотрим друг на друга. Потолки в доме низкие, поэтому мужчина кажется настоящим великаном. Его зрачки расширены, я перевожу взгляд на его губы и непроизвольно облизываю свои. Пересохшие и жаждущие его ласк.
— А вы надолго? — внезапно рядом с нами появляется бабушка, и мы резко отстраняемся друг от друга, расходясь по разным углам комнаты.
— Я на месяц где-то, — произношу, избегая встречаться взглядом с Максимом, и складываю одежду Тимура в шкаф. Чувствую волны напряжения между нами, которые впитываются даже в стены.
— О, радость-то какая! А то приедешь на день-два — и сразу в город свой. А здесь же воздух какой и молочко домашнее, не то что в ваших этих супермаркетах! Ой, а кроватку-то для Тимурчика надо спустить, так и знала, что пригодится! А мамка твоя все говорит: выброси да выброси! Максим, вы же поможете?
— Конечно.
— Бабуль, Максим вообще-то спешит, он уже уезжать собирался.
— Как это? — Она с недоумением смотрит на нас.
— Не раньше, чем соберу кроватку, — усмехается мужчина. — Говорите, где ее искать, — обращается к бабушке, и они вместе выходят из дома, я же сажусь на диван и выдыхаю. Обвожу взглядом комнату, не веря тому, что наконец-то дома. Все-таки как же хорошо здесь. И спокойно. И никаких Черновых на несколько этажей выше.
Я рассчитываю, что Максим уедет сразу же, как соберет кроватку. Еще мою, между прочим. Но он не спешит покидать нас. Сразу после кроватки идет во двор, берет топор и начинает рубить дрова. В одной футболке, которая плотно обтягивает его тело, и я могу любоваться тем, как при каждом его резком движении бугрятся мышцы на руках.
Я прячусь за занавеской и тайком наблюдаю за мужчиной. Он, как всегда, все делает по-своему, не обращая никакого внимания на мои жалкие протесты и яростные намеки.
— Что-то случилось между вами? Поссорились? — спрашивает бабушка.
— Нет, с чего ты взяла?
— Ну, вы как-то странно себя ведете. Не так, как полагается мужу и жене.
— Ба, — я поворачиваюсь к ней лицом, делаю глубокий вдох, — это не мой Максим. Мы с ним расстались, а это мой сосед. Он знает, что я живу одна с ребенком, вот и помогает.
Решаю, что пора произнести правду вслух. Почти всю. Не говорить же, что прожила в квартире Дмитриева не один месяц. Оказывается, это не так уж и сложно. Минус одна маленькая ложь, осталась еще мама.
— Как расстались? — хлопает в ладоши бабушка и садится на стул. — Как же так? Неужели у нас в семье у всех женщин судьба такая?
— Не волнуйся, прошу тебя, все хорошо. — Я подхожу к ней и присаживаюсь на корточки. Бабушка всегда очень переживала за меня и, я уверена, новость о том, что я осталась матерью-одиночкой, восприняла острее, чем я. — Ну, так получилось. Люди встречаются, люди расходятся, разводятся, не конец же света.
Бабушка молчит, а потом ошарашивает меня:
— Но этот Максим нравится же тебе. Приглядись к нему, не будет мужик просто так возиться с чужой женщиной и ребенком. Я видела, как он смотрит на тебя.
— Ба, не выдумывай, — фыркаю я. Ну вот, а я переживала, как она воспримет новость о неудачном замужестве, а она уже и нового жениха мне подыскала.
— Это ты не выдумывай! Не упусти мужика, он же приезжал ко мне, когда ты родила, волновался, не зря вертится вокруг. Будешь жалеть, толковых нынче мало.
— Мне ли не знать, — качаю головой и подхожу к плите. Помешиваю на сковороде мясо, а сердце бьется быстро-быстро, потому что бабушка-то права. Вряд ли Максим просто так нам помогал. Даже если раньше и делал это по доброте душевной, то сейчас совсем не обязан был ни подвозить меня, ни оставаться, ни дрова во дворе колоть.
— А тебе-то он нравится? — идет напролом бабуля.
— Кажется… да, — произношу на выдохе, и становится страшно от этого открытия. Потому что влюбляться и доверять мужчине вновь безумно страшно после неудачных отношений.