Отечественная война 1812 года. Школьная хрестоматия
Шрифт:
За Неманом туча встает...
И думает он: «Эта темная туча
Моей светозарной звезды не затмит!»
И мнится ему в то же время, — сверкая,
Из тучи перст Божий грозит...
И, душу, волнуя, предчувствие шепчет:
«Сомнет знамена твои русский народ!»
«Вперед!» — говорят ему слава и гений —
«Вперед, император! Вперед!»
И лик его бледен, движенья тревожны,
И шагом он едет, и молча глядит,
Как
И стонут мосты от копыт.
Я. Полонский
Маршалы Наполеона
__________________
НЕЙ Мишель (1769—1815) – маршал Франции (1804), герцог Эльхингенский (1808), князь Московский (1812). Родился в семье бочара. В 1787 поступил солдатом в гусарский полк. Выдвинулся во время революционных войн: в 1799 уже дивизионный генерал; в том же году временно командовал Рейнской армией. С 1800 – командир дивизии, с 1802 – командующий французскими войсками в Швейцарии; в 1805 – 1814 командовал корпусами. В Бородинском сражении 1812 командовал центром наполеоновской армии, о время отступления – ее арьергардом, который был полностью уничтожен в бою под Красным. Участвовал в кампаниях 1813 и 1814. Отличался храбростью, пользовался популярностью в армии. В 1814 перешел на сторону Бурбонов и был назначен пэром Франции и членом Военного совета. Во время «Ста дней» перешел на сторону Наполеона. В сражении при Ватерлоо командовал центром и лично возглавлял многочисленные атаки. После Второй реставрации арестован и приговорен палатой пэров к расстрелу за измену королю.
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Не в лузьях-то вода полая разливается:
Тридцать три кораблика во поход пошли,
С дорогими со припасами — свинцом-порохом.
Французский король царю Белому отсылается.
«Припаси-ка ты мне квартир — квартир, ровно сорок тысяч,
Самому мне, королю, белые палатушки».
На это наш православный царь призадумался,
Его царская персонушка переменилась.
Перед ними стоял генералушка — сам Кутузов.
Уж он речь-то говорил, генералушка,
Словно как в трубу трубил:
«Не пужайся ты, наш батюшка, православный царь!
А мы встретим злодея середи пути,
Середи пути, на своей земле,
А мы столики поставим ему — пушки медные,
А мы скатерти ему постелим — каленых картеч;
Угощать его будут — канонерушки,
Провожать его будут — все казачушки».
***
Французская армия приближалась к Неману тремя отдельными частями... 23-го июня, до рассвета, императорская колонна достигла Немана, не видя его. Опушка большого прусского Пильвицкого леса и холмы, тянущиеся по берегу реки, скрывали готовую к переправе великую армию.
Наполеон, ехавший до тех пор в экипаже, сел на лошадь в два часа утра. Он обозревал русскую реку, не маскируясь другим костюмом, как говорили, но прикрываясь ночною тьмой, чтобы перейти эту границу, которую, пять месяцев спустя, он мог перейти только благодаря
Осмотрев все, он приказал в сумерки на следующий день перекинуть через реку, у деревни Понемунь, три моста; потом удалился в свою стоянку, где провел весь день, то в своей палатке, то в одном польском доме, неподвижно и бессильно простертый, ища напрасно отдыха среди удушливого зноя.
С наступлением ночи Наполеон приблизился к реке. Первыми переправились несколько саперов в челноке. Они пристали и высадились на русский берег без препятствий, к их удивлению. Там — мир; война — с их стороны; все спокойно в этой чуждой стране, которая была им представлена такой угрожающей. Между тем к ним скоро явился простой казацкий офицер, командующий патрулем. Он один; кажется, что он уверен в мире и не подозревает, что перед ним — вся вооруженная Европа. Он спрашивает иностранцев, кто они. «Французы», — было ответом. «Что нужно вам и зачем пришли вы в Россию?» — продолжал он. «Воевать с вами! Взять Вильну! Освободить Польшу!» — резко ответил один из саперов. Казак ускакал; он исчез в лесу. Вдогонку ему выстрелили три разгоряченных солдата.
Итак, три слабых выстрела, оставшихся без ответа, оповестили нас о новой кампании и о начале большого нашествия. Этот первый сигнал войны сильно рассердил императора, — из предосторожности, или из предчувствия. Сейчас же триста стрелков переправились на другой берег для охраны постройки мостов.
Тогда все французские колонны вышли из долин и леса. Молча, под прикрытием темноты, они приближались к реке. Надо было натолкнуться на них, чтобы узнать о их присутствии. Всякие огни были запрещены. Отдыхали под ружьем, как будто в виду неприятеля. Зеленая рожь, покрытая сильной росою, послужила людям постелью и кормом лошадям.
Ночь, с ее свежестью, прерывавшей сон, темнота, удлиняющая часы и усиливающая лишения, наконец, завтрашние опасности, — все это делало положение серьезным. Поддерживало ожидание большого дня. Прочитано было воззвание Наполеона; шепотом повторялись самые замечательные места, и гений побед воспламенял наше воображение. Перед нами была русская граница. Наши жадные взоры уже старались сквозь мрак поглотить эту страну, обещанную нашей славе. Нам чудились радостные крики литовцев при приближении освободителей. Нам казалось, что река окружена их умоляющими руками. Здесь мы во всем нуждались, там у нас будет все. Они будут угадывать наши нужды: мы будем окружены любовью и признательностью. Что значит плохая ночь? День скоро начнется, а с ним тепло и мечты! День наступил! Он осветил только горячий пустынный песок и угрюмые темные леса! Мы грустно посмотрели друг на друга и почувствовали, что охвачены гордостью и надеждой при внушительном виде нашей соединенной армии.
В трехстах шагах от реки, на самом высоком холме, виднелась палатка императора. Вокруг нее все холмы, их склоны и долины были покрыты людьми и лошадьми.
Как только солнце осветило движущуюся массу, покрытую блестящим оружием, дан был сигнал, и сейчас же вся эта масса двинулась тремя колоннами к трем мостам. Видно было, как они извиваются, спускаясь по небольшой поляне, отделявшей их от Немана, приближаются к нему, доходят до трех переходов, вытягиваются, суживаются, чтобы перейти их и, наконец, попасть на эту чуждую землю, которую они шли опустошать и которую они должны были покрыть своими трупами.