Отечественные мореплаватели — исследователи морей и океанов
Шрифт:
5. Развитие русских промыслов на Новой Земле и Шпицбергене
Поморы, так или иначе попавшие на Новую Землю и Шпицберген, по возвращении к родным берегам рассказывали об этих землях, изобильных непуганым морским зверем, птицами и дикими оленями.
И вот по следам первооткрывателей поплыли десятки и сотни смельчаков, проложивших более короткие пути на Матицу, или Матку (Новую Землю), на остров Медведь (Медвежий), на Пятигор (Надежда) и на Грумант (Шпицберген). Остров Эдж назывался тогда Малым Беруном, пролив Хинлопен – Вайгачем.
Сначала поморы отправлялись на свои промысловые угодья весной и летом, как только это допускал летний отход кромки льдов на север. Но вскоре они убедились, что на Шпицбергене и Новой Земле наиболее выгодны ранневесенние промыслы, особенно песцов и белых медведей,
Насколько обычны были зимовки поморов на Шпицбергене, свидетельствует то, что до сих пор входной южный мыс Ис-фьорда на западном берегу Шпицбергена называется мысом Старостина – в честь помора, 32 раза здесь зимовавшего. В роду поморов Старостиных, из года в год посещавших Грумант, сохранилось предание, что их предки бывали на этом архипелаге еще до основания Соловецкого монастыря, т. е. до 1435 г., за 150 с лишним лет до открытия Шпицбергена голландцами.
Уже отмечалось, что по некоторым сведениям поморы появились на крайнем Севере Европы в X–XI вв., в то время как норвежцы появились в Финмаркене (Лапландия) лишь в XIII веке [14] .
14
Путешествие А. Э. Норденшельда вокруг Европы и Азии на пароходе «Вега» в 1878–1880 гг., перев. со шведск., 1881, стр. 49.
О распространении русских по юго-западным берегам Баренцова моря можно судить и по положению нашей границы с Норвегией. А. Сиденснер подчеркивает, что этот вопрос «в течение многих столетий оставался неопределенным, и аборигены севера – лопари – были двое– и троеданниками. Русские собирали дань почти до Тромсё, а в то же время норвежские и шведские сборщики податей доходили до Трех островов (Горло Белого моря. – Я. 3.)». Далее А. Сиденснер упоминает, что «в XI веке границей между древней Русью и Норвегией, по договору Ярослава Мудрого с норвежским королем Олафом, считался залив Лютенфиорд около Тромсё. После смерти Ярослава и Олафа между Русью и Скандинавией возникли продолжительные войны» [15] .
15
А. Сиденснер. Описание Мурманского побережья, изд. Главного гидрографического управления, 1909, стр. 74.
По Ореховскому договору 1323 г., заключенному новгородским князем Юрием Даниловичем со шведами, граница между Швецией и новгородскими владениями выходила к Баренцову морю у Варангер-фьорда.
До 1826 г. граница между Россией и Швецией, объединенной в то время с Норвегией, проходила у мыса Верес – на юго-запад от города Вадсё. По договору 1826 г. эта граница был отодвинута к востоку и прошла по реке Ворьеме, на половине расстояния между мысом Верес и Рыбачьим полуостровом [16] .
16
Записки Гидрографического депо, т. II, 1836, стр. 92, 93.
6. Происхождение названия Грумант
Весьма вероятно, что поморы, входившие в торговые сношения с норманнами, узнали от них о существовании к западу от Скандинавии обширной страны гор и ледников – Гренландии. Неудивительно поэтому, что когда русские во время своих плаваний от Новой Земли вдоль кромки льдов на запад увидели горы и ледники Шпицбергена, они сочли, что подошли к Гренландии и потому и назвали открытую ими землю Грундландом, или, иначе, Грумантом. Несомненно, что скандинавы от русских в свою очередь узнали об открытии русскими Груманта. Об этом с полной очевидностью свидетельствует письмо датского короля Фредерика II, написанное 11 марта 1576 года. В этом письме, между прочим, говорилось:
«Известно нам стало… что прошлым летом несколько тронхеймских бюргеров вступили в Вардё в сношение с одним русским кормщиком Павлом Нишецом… ежегодно около Варфоломеева дня плавающим в Гренландию, который уведомил их, что, если за его труды ему дадут некоторое вознаграждение, он, пожалуй, сообщит им данные об этой земле и проведет туда их сам» [17] .
Это письмо написано за двадцать лет до так называемого открытия Шпицбергена голландцами в 1596 году.
17
М. Ставницер. Русские на Шпицбергене, Главсевморпуть, 1948, стр. 12. Письмо это впервые опубликовано А. М. Филипповым в «Литературном вестнике», 1901, № 4.
Любопытно вспомнить некоторые обстоятельства, связанные с открытием голландцами Шпицбергена.
Голландский купец Мушерон, начиная с 1584 г., лично и через своих агентов в Московии, собирал сведения о плаваниях русских в Северном Ледовитом океане [18] . По его предложению голландские купцы в 1594, 1595 и 1596 гг. посылали экспедиции с целью пройти Северным морским путем в Китай и Индию. Все эти экспедиции связаны с именем Виллема Баренца. Плавания эти были неуспешны: льды, встреченные в Карском море, были не проходимы для парусных судов этих экспедиций. Однако во время своего плавания у берегов Новой Земли и у полуострова Канин голландцы несколько раз встречались с русскими промышленниками и от них получили много полезных сведений. Вероятно, в том числе были сведения и об острове Медвежьем и Шпицбергене. Иначе очень трудно объяснить, почему голландцы во время экспедиции 1596 г., пройдя Скандинавию, не повернули, как это они делали в 1594 и 1595 гг., на восток в Баренцово море, а прошли прямо к острову Медвежьему, а затем к Шпицбергену, словом пошли так, как будто они уже наперед знали географическое положение этих островов.
18
М. П. Алексеев. «Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей», изд. 2-е, Иркутск, Крайгиз, 1941.
Надо отметить, что Баренц и Яков Гемскерк (командир корабля, на котором штурманом был Баренц), по-видимому, не знали о рассказах поморов, и потому протестовали против курса на север, взятого начальником экспедиции Яном Рейпом.
Вот как описывает Г. Де-Фер, участник плавания 1596 г., переговоры между кораблями Рейпа и Гемскерка о выборе курса от Нордкапа.
«… Сказали ему (штурману корабля Рейпа.—Н. 3.), что надо держать больше на восток, так как мы чрезмерно уклоняемся на запад. Но штурман их корабля ответил, что не желает заходить в пролив Вайгач»… и далее: «Что бы, однако, мы им ни говорили и ни советывали, они не желали держать другого курса, как NNO, так как, по их словам, если мы направимся на восток, то попадем в Вайгач. Много слов и даже очень резких было сказано нами» [19] .
19
Г. Де-Фер. Плавания Баренца (1594–1597), перев. с лат., Главсевморпуть, 1936, стр. 119, 120.
9 июня 1596 г. голландцы открыли остров Медвежий, названный так потому, что они убили на нем медведя.
Во время посещения острова штурман Рейпа и Биллем Баренц опять поспорили о курсе. Де-Фер пишет: «Тут наш штурман, Биллем Баренц, спросил его (штурмана корабля Рейпа.—Н. 3.), не слишком ли отнесло нас на запад, но тот упорно не хотел в этом сознаться. По этому поводу они долго спорили» [20] .
Из приведенных выдержек можно заключить, что Рейп хранил узнанный от русских секрет до момента «открытия».
20
Г. Де-Фер. Плавания Баренца (1594–1597), перев. с лат., Главсевморпуть, 1936, стр. 123.