Отель последней надежды
Шрифт:
— Да я в нем и не живу, — пробормотал Максим Вавилов, как бы оправдываясь. — Так, бываю.
— Не правда, — отрезала Катя Самгина. — Живете. Там, в вазе, газеты, и самая старая из них недельной давности. Вы приезжаете и читаете здесь газеты, следовательно, живете!
— А может, это моя домработница читает!
— Чушь, — фыркнула Катя. — Домработница читает газету «Жизнь знаменитостей»! «Власть», «Деньги» и «БизнесЪ» домработница не читает! А там нет ни одной газеты «Жизнь знаменитостей», зато «Власти» и «Денег» сколько угодно!..
Он просто наслаждался. Нет, надо же такому быть!.. Как она с ним разговаривает! Как она моментально поймала его с газетами — наблюдательная, умная!
— А чего это вы ко мне пристали? — спросил он с удовольствием. — Почему вас волнует, живу я здесь или не живу?
— Да меня не волнует! — сказала она с досадой. — Просто вы грубо разговариваете с матерью и не хотите встречаться с отцом, я была уверена, что ваш отец по меньшей мере вор в законе и держатель общака, а он, оказывается, просто бизнесмен.
— Он-то бизнесмен, — взорвался Максим Вавилов. Просто так взорвался, для проверки, чтобы дальше испытать девчонку. Ну нравилось ему ее испытывать! — Только я не хочу и не могу быть бизнесменом! Я ничего не понимаю в бизнесе, в этих отчетах, программах, бизнес-планах! Я очень рад, что у него получается, ну и дальше что?! Почему я обязан быть таким, как он?! Почему я должен продолжать его дело, если у меня нет к этому бизнесу никакой тяги?! Я умею ловить жуликов и бандитов и считаю, что делаю нужное дело!
— А вас заставляют?..
— Что?
— Ну, стать миллионером? Заставляют, да?
— Мои родители считают, что я занят не своим делом, — отрезал он мрачно. Шутки кончились, он начал злиться. — А я делаю как раз то, что умею, и то, что мне нравится!
— Тем не менее вы живете в доме, который купил ваш отец, но зарабатывать деньги вы не желаете, правильно?
Он вышел из себя. Кажется, в последний раз он так выходил из себя, когда разговаривал с матерью на эту же тему, и она говорила именно то же самое: ты не желаешь зарабатывать деньги и тем не менее успешно их тратишь!
— Я никого ни о чем не прошу, — заявил он тихо и грозно. — Этот дом — подарок моего отца, и был страшный скандал, когда я отказался его принять. Отца в больницу увезли с сердечным приступом, и мама сказала, что я чудовище, раз не понимаю, как отец хотел сделать мне приятное! Я чудовище, и всякое чувство элементарной человеческой благодарности мне чуждо! Отец отказывался выходить из больницы, пока я не подпишу документы, что дом мой. И я подписал.
Катя Самгина посмотрела на него.
— Фу, какая гадость, — произнесла она печально. — А вы произвели на меня впечатление порядочного человека. Ну да ладно. Подумаешь.
И она слезла с широкого деревянного подоконника.
— Так, — выговорил Максим Вавилов. — Постойте. Я непорядочен? В чем?!
— Вы во всем обвиняете своих родителей. Они силой заставили вас жить во дворце, изверги и подонки. А вы благородный, вы на работе жуликов ловите.
— Разве я сказал, что они изверги и подонки?!
— А разве вы не сказали, что они силой заставили вас взять этот дом?!
— Да дело не в доме, а в том, что отец уверен, что раз я не хочу работать в его бизнесе, значит, я вообще ни на что не гожусь!..
— А вы не хотите? — спросила Катя Самгина язвительно. — Или не можете?..
Он смотрел на нее и молчал.
Растрепанный воробей залетел на террасу, покружил в бликах цветного стекла, уселся на подоконник, повертел головой и вдруг заскакал боком, скосил глаз и что-то склевал с доски.
— Ну ладно, — сказала Катя. — Извините меня, я полезла не в свое дело. У вас очень.., приятная мама и очень.., дорогой дом. Я просто ничего не поняла. Я.., пойду, полежу.
Он все смотрел и молчал.
Она спросила:
— Почему вы молчите?.. Нет, если хотите, я уеду. Только, наверное, вам придется вызвать мне такси. Или здесь есть электрички?
Он молчал, потому что никак не мог разобраться, куда ее поместить согласно классификации, которая была у него в голове.
Если бы та, которая убила его ребенка, узнала, что он наследник империи, которая потянет, пожалуй, на много миллионов долларов, она бы вышла за него замуж в первый день знакомства, а во второй родила бы от него троих детей чохом, только чтобы он никуда невзначай не делся вместе с будущими миллионами! Он никогда ей не говорил об этом, потому что была у него такая идея, что она — и вообще любая! — должна любить его самого, а не миллионы его успешного и богатого отца.
Эта печально сказала, что он непорядочен, раз не умеет ценить заботу, и теперь собирается уезжать, потому что ей кажется, что она его оскорбила.
Вся классификация трещала по швам.
Он же твердо усвоил урок — чужая душа потемки и лезть туда с фонарем опасно для жизни, ибо чудовища, притаившиеся во мраке, пожрут! Максим твердо усвоил, что самое главное в жизни — это научиться разбираться, где люди, а где крокодилы, и он считал, что крокодилов значительно больше, чем людей, а тут вдруг крокодилом оказался он сам!
В глазах этой девушки он совершенно точно выглядел крокодилом!
Все это требовало обдумывания.
— Я вас провожу, — растерянно сказал Максим и вылез из гамака.
— Куда? На электричку?
— На какую электричку? Да нет, не на электричку, а в вашу комнату! Вы же хотели полежать!
— Я могу полежать на одном из ваших многочисленных диванов, — отрезала она. — Кстати, а кто строил этот дом?
Он даже сначала не понял вопроса, а потом сообразил:
— Андрей Данилов. Он такой.., хороший архитектор. Довольно известный. Он мой друг.