Отель последней надежды
Шрифт:
Помимо всего прочего, он еще знал нечто такое, чего не знал даже майор Флеминг, а это очень важно.
То, что кто-то из персонала отеля готовит преступление, тоже совершенно ясно. Пока Уолш еще не понял, кто это, но у него есть время. Не слишком много, но есть.
Итак, с этим понятно. Что дальше?..
Совершенно не ясно, что происходит вокруг госпожи Звонаревой и кто это затеял.
В отеле у нее есть несколько близких людей, и она сама это признала. Есть Лидия Арсентьева, которая считается ее другом, и есть швейцар со сложной русской фамилией, который тоже входит в число доверенных, и еще, пожалуй, бывший муж. Доктор, управляющий, госпожа Глущенко из ее службы, господин Саньков, подруга, уехавшая в Москву, соседка по дому, которая хорошо осведомлена о ее жизни, — менее близкие, но тоже входящие в этот круг. И всех придется проверять. Кроме того, пристальное внимание службы безопасности к госпоже Звонаревой и возня вокруг нее должны мешать еще и тому человеку, который готовит кое-что посерьезней привешенного к потолку чучела!
В конце концов, именно она нашла пистолет!
Значит, тот человек наверняка попытается избавиться от нее, и сделает это как можно быстрее и как можно незаметнее.
Вот здесь, пожалуй, следует поторопиться. Противнику ждать некогда. Он остался без оружия, а есть ли у него возможность быстро и безопасно доставить в отель еще что-нибудь, неизвестно. Он раздражен и зол — именно на Звонареву, которая реально ему мешает.
Дэн Уолш хлопнул ладонью по перилам. Ну вот и отлично! Вот и нашлось объяснение тому, зачем он занимается делами этой русской! Все затем, чтобы через нее выйти на предполагаемого члена группировки, затеявшей кино под названием «Убить президента»! Он станет охотиться на Надежду, а Дэн в этот момент будет охотиться на него самого!
Ему было немного неловко перед самим собой за то, что так глупо ищет повод, и он от души радовался, что повод у него есть — вполне реальный, вполне тянущий на повод! По крайней мере, для начальства.
Тут он снова ее увидел — она поднималась к нему с подносом в руках.
— Я сварила вам кофе, — хвастливо сказала она, приостановившись, и опять стала сосредоточенно подниматься. — Вы наверняка хотите!
— Хочу.
На подносе был серебряный кофейник, чашки в голубую клетку, сахарница, лимон и еще что-то вкусное под салфеткой.
— Это Эльвира Александровна прислала, — сказала Надежда, поравнявшись с ним, и кивнула на салфетку:
— Только что испеклись. Вы едите пироги?
— Конечно.
— А пьете кофе с кофеином?
— И еще с сахаром и сливками.
— У нас первый управляющий был итальянец и страшный осел, — сказала Надежда, пристраивая поднос на малиновую банкетку возле лифта. — Давайте прямо здесь сядем и выпьем кофе! А второй был американец, и…
— Тоже осел?
— Нет, он как раз был ничего. Но он не пил кофе с кофеином! И спиртного совсем не пил, все только колу. При нем наш ресторан с русской кухней освоил бургеры и картофель-фри. И еще он все время принимал пищевые добавки, и однажды наши девчонки ему их подменили.
— Зачем?
— Ну, не знаю. Пошутили, вот зачем!
— Отлично, — похвалил Дэн Уолш.
— Они нашли у доктора Трутнева похожие таблетки и насыпали в его флакон. И он месяц вместо пищевых добавок принимал три раза в день валерьянку и чувствовал себя прекрасно! А весь отель над ним хохотал. А теперь у нас вообще отличный управляющий. Ирландец. Ирландцы похожи на русских.
— Я ирландец.
Надежда вытаращила глаза.
— Не может быть!
Он пил кофе, ел пирог и улыбался. Он вообще хорошо улыбался — иногда только глазами, и это было привлекательно и очень странно: веселые глаза и совершенно серьезное лицо.
Надежда вздохнула.
— А вас за что бросила жена? Только из-за работы или вы ей изменяли?
Он покрутил головой, прожевал и только потом сказал:
— У нас не принято.
— Что?
— Изменять женам.
— Да бросьте вы!
— У нас лучше развестись, чем изменять. Во-первых, существует общественное мнение, во-вторых, карьера. Америка — пуританская страна, и, например, мое начальство очень не одобрило мой развод. Да еще такой поспешный! Мы развелись за полтора месяца. Обычно на эту процедуру уходит полгода и больше. В-третьих, существуют суды. Если ты изменяешь и об этом становится известно, у адвоката противоположной стороны есть все шансы оставить тебя нищим. Ты изменял, ты и виноват.
— А-а, — протянула Надежда разочарованно. — А я думала, что вы не изменяли, потому что любили.
Он допил кофе и аккуратно поставил чащку на поднос.
— Любил, — согласился он. — Только я уже забыл, как это было. Я все время работаю и все время далеко от дома. Американские жены не любят таких мужей!..
Дэн Уолш встал с банкетки и сверху посмотрел на нее.
— Почему вы спросили про мою жену?
Надежда тоже встала и подняла поднос.
— Нужно отнести кофе вашему майору, — сказала она себе под нос. — Я спросила, потому что мне.., любопытно. — Она улыбнулась. — Кроме того, вы же рыцарь!
— Кто я?..
Она подумала, что как-то не правильно произнесла по-английски это слово, и повторила почти по слогам:
— Ры-царь. Вы спасли меня от воров на улице. Вы приехали, когда я подумала, что у меня в квартире труп. — Она не знала, как будет «повешенный», и сказала просто «труп». — Спасибо вам за это.
— Кто-нибудь из вашей семьи когда-нибудь работал на Востоке?
Надежда моргнула. Ей показалось, что беседа стала сворачивать в некое романтическое русло, и тут вдруг такой странный вопрос!..
— Дедушка работал, он был дипломат. Только он давно умер. А откуда вы узнали?
— Как его звали?
— Михаил Осипович Колесников. Он работал в Сирии и в Саудовской Аравии и, по-моему, еще в Турции. Он был очень образованный, много знал, и мне всегда с ним было интересно.
— Ваш муж знал вашего дедушку?
— Нет. Дед умер пятнадцать лет назад, и Павел не мог его знать. А что такое?!
— Где работает ваш муж?
— У них контора на Московском проспекте…
— Чем он занимается?
— Он программист, и занимается всякими сложными складскими программами, а почему вы…
— Он спортсмен?
— Да, в общем, нет. Дэн, если вы решили, что должны подозревать не только меня, но и его, то глубоко заблуждаетесь!
— Вряд ли.
— Дэн, вы напрасно потеряете время, и только!
— А с чего вы взяли, что я его подозреваю? — спросил Дэн Уолш. Она посмотрела ему в лицо — нет, не смеется. Только глаза смеются. — Я просто хочу спросить у него кое о чем.
— О чем, например?