Отголоски судьбы
Шрифт:
Несмотря на то что придворные, увидев императора, уже подтянулись поприветствовать его величество, вокруг царила тишина. Мертвая. Конечно, не каждый день можно было видеть, как Димостэниса Иланди отчитывает какая-то девчонка.
Настроение встрепенулось и скакнуло до отметки «бешеный зверь». Видят Боги, он хотел пройти мимо.
— Вы правы, сэя, — не терпящий никаких возражений голос императора, заставил советника проглотить уже заготовленные слова, — когда у Димостэниса плохое настроение он становится невыносим. Позвольте мне хоть как-то загладить его вину и не допустить, чтобы ваш первый день пребывания во дворце был омрачен грустными воспоминаниями.
Аурино протянул девушке руку, затянутую в перчатку.
— Сэя, — все же прервал наметившуюся идиллию Димостэнис, не умеющий сдаваться, — я хочу вам принести извинения за свое поведение. А самое главное забрать назад свои советы. Вы и без них неплохо справились с поставленной задачей.
Она сделала вид, что не заметила в его голосе неприкрытую издевку. Благосклонно кивнула, даже не взглянув, положила свои тонкие пальчики в красивой ажурной перчатке, искусно украшенной лепестками лилий в ладонь императора.
Голубые горы представляли собой три замкнутых круга гребней, самый высокий из которых достигал более пяти тысяч еров. Застывшие вулканы, цепочка озер, мощные водопады. Реки, опоясывающие подножья, непроходимые болота, трясины и мошкара. Безжизненно, пусто, тихо. Здесь не было животных, сюда не прилетали птицы, лишь островки воды среди застывших скал и мелкие кустарники с неприметными голубыми цветами, которые непонятно как проросли на голых камнях.
Хорун приземлился на относительно большой, ровной площадке на берегу озера. Димостэнис осторожно слез с ярха, огляделся вокруг, чувствуя всем своим существом силу, которой было пропитано все вокруг. Подошел к безмятежной глади воды — энергетические потоки, идущие из глубин, даже на поверхности образовывали плотную сетку. Здесь можно было выровнять свой внутренний баланс, попытаться залечить рану, так как в ближайшие несколько дней, а то и больше, пока Талал Дайонте не остынет и не оставит попытки обвинить его в проникновении в свое жилище, обители и целители стали для Дима неосуществимой мечтой.
Как и сегодня утром, он встал на колени перед озером, чувствуя уже знакомое легкое покалывание. Наполнил ладони водой. С раздражением разжал руки, выплескивая то, что набрал.
Кого он пытается обмануть? Не за этим он сюда прилетел. Не ради этого нарушил всевозможные правила и, рискуя вызвать еще большее неудовольствие Аурино, в самом разгаре покинул Бал Цветов. Димостэнис надеялся встретить здесь «своего ангела». Ее образ прочно засел у него в душе. Темный силуэт, длинная прядь волос и огонь, который до сих пор горел в нем.
Наверное, глупо было надеяться вновь увидеть ее здесь. Скорее она была такой же незваной случайной гостьей, как и он сам. Однако пока была хотя бы призрачная надежда, Димостэнис продолжал верить и бороться. Он принялся обследовать это странное место, обходя озеро за озером, ущелье за ущельем, пытаясь найти следы или хоть какую-то зацепку.
Тщетно. Никаких следов. Не здесь ее надо искать. Димостэнис поднял голову и, упрямо сжав губы, посмотрел на восток, туда, где в закатном мареве растаяла Талла. Снизу, с болот начал подниматься густой туман. Рваными неровными клочьями, то открывая, то закрывая горные вершины и склоны.
Царство голубых цветов и зеркальных озер он покинул лишь, когда лучи звезды вновь осветили небосклон. Целая ночь призрачных надежд, застывших к утру в лед разочарования.
Глава 6
Сотни аров назад ярхи были основным способом передвижения для шакта. В те далекие времена одаренный без собственного летуна вызывал чувство глубокого удивления и даже презрения. Города были сплошными летными площадками. Дома постоянно повреждались большими телами животных, которым было все равно, где приземляться, ломались деревья от взмахов могучих крыльев, выкорчевывались камни от любых резких приземлений или взлетов. Тогдашнему императору надоел хаос и разруха и он запретил полеты на ярхах в столице и во всех крупных городах. Позже этот запрет распространился и на более мелкие селения и дошел вплоть до маленьких деревушек.
Наездники пересели на лошадей, и полеты на ярхах остались развлечением, данью былым традициям. Стойла были вынесены на открытые площадки вне жилых поселений. Впрочем, у знати, одной из любимейших забав которой оставались воздушные гонки, были свои летуны, а для остальных, полеты на ярхах уже давно превратилось в пустую забаву, к тому же требующую больших финансовых вложений.
Для Димостэниса летать на ярхе было так же естественно, как передвигаться на своих двоих. Он не мог себе представить жизни, в которой не будет его любимца. Император, зная его слабость (благо у главного советника их очень немного), наделил его особыми полномочиями, разрешающими полеты в пределах любых жилых поселений.
Хорун опустился на землю, опустив мощное крыло, приглашая наездника в полет. Миг — Дим уже устроился на привычном месте, второй — и летун взмыл в воздух, мягко оторвавшись от земли. Ветер ударил по лицу, от предвкушения удовольствия требовательно заныл хьярт. Одаренный всем своим существом ловил потоки чистой энергии, освобождаясь от усталости, боли, щемящего груза проблем.
Хорун был летуном Иланди — старшего. Дим частенько понимался ввысь вместе с отцом на ярхе на его сильной спине, слушал шуршание крыльев, пытаясь понять тихое урчание. Когда пришла пора выбирать своего собственного летуна, он попросил у отца отдать ему Хоруна и не ошибся. Ярх, не смотря на свой уже довольно зрелый возраст, ни разу не подвел его, даже в самые трудные их времена, когда он сам был слишком молод и неопытен, и когда будущее было более чем неопределенно.
Им никогда не нужны была узда и шпоры, ярх всегда чувствовал своего наездника. Дим не раз спал, уютно устроившись в седельном углублении или просто расслабленно лежал, наслаждаясь мерным шуршанием крыльев и довольным урчанием Хоруна, когда тот парил в воздухе. Иногда Димостэнису казалось, что ярх даже понимает, что именно он говорит, по крайней мере, всегда выполнял любые просьбы, приказы, пожелания.
— Спасибо, дружище! — Димостэнис спрыгнул с летуна, приземлившегося на небольшом пустыре недалеко от неприметного здания почти на самой границе с нижним районом города. Он поблагодарил ярха, отдав старому другу почти половину своих энергетических запасов. Толстая шкура впитала плетения как губка, Хорун удовлетворенно «урррркнул» и исчез в ночном небе.
После разговора с советниками и очередной ссорой с Аурино Дим чувствовал себя разбитым и словно пустым. Однако так часто именно здесь среди доказательств своей правоты и того, что все что им делается, делается не напрасно, он находил в себе силы не раскисать и идти дальше.
В доме был темно. Димостэнис подошел к двери, отмечая, что охранные линии разомкнуты. Усталость как рукой сняло. Он подобрался, слегка усилил щиты и незаметной тенью скользнул внутрь. В одной из комнат Дим явно ощутил присутствие человека и тихий шелест бумаг. Повесив на пальцы боевой плетение, он неслышно толкнул дверь и сделал шаг вперед.