Отголоски судьбы
Шрифт:
Попытка его приструнить? Или убрать с дороги?
Нет. Сегодня вечером он должен был быть здесь. О празднике Дома Иланди знали многие, а значит, были уверены, что он обязательно будет отдавать свой братский долг.
Кому-то что-то нужно было найти в его доме. Это более верное предположение. Только что? Ту злополучную тетрадь он не смог даже открыть, не говоря о том, чтобы присвоить себе.
Димостэнис досадливо пощелкал языком. Как бы ни хороша была эта версия — обвинить в случившемся Дайонте, а с ним и других советников, предвзятости
За спиной послышались тихие шаги. Легкое дуновение ветерка, когда приоткрылась дверь. И мощная тяжелая энергетика земли, переплетенная с силой огня.
— Лиарену было столько же аров как мне сейчас, когда вы нашли ему избранницу. Теперь моя очередь, сэй?
Лауренте Иланди тихо рассмеялся.
— Я еще не выжил из ума. К тому же не одна девица в Астрэйелле мне не сделала ничего плохого.
Димостэнис обернулся. Приложил руку к хьярту, приветствуя главу рода.
— Однако ты мог быть более учтив к брату.
В голове встрепенулась безумная мысль. Дим медленными шагами обошел террасу, зажигая огневики. Одним за другим. Пока не стало светло. Так что можно было наблюдать за лицом собеседника.
Лауренте терпеливо ждал.
— Меня сегодня пытались убить, — пришлось чуть сгустить краски для чистоты эксперимента, — а потом проникнуть в мой дом.
— Убить? — эхом повторил глава Дома. Его лицо осталось спокойным, а в глазах вспыхнуло злое пламя.
Димостэнис скривил губы. Возможно его предположения не такие уж и беспочвенные.
— В моем штабе. Мой помощник был тяжело ранен.
— Какие у тебя предположения?
Дим пожал плечами. Сыграем по-крупному?
— Сэй Дайонте не в себе в последнее время. Вот и меня обвинил в том, что я у него что-то украл. Его Величество посоветовал ему отдых, а он все в делах да заботах. Может, его душевное равновесие совсем пошатнулось?
— А ты крал? — Лауренте зацепил взглядом глаза сына, не давая ему отступить.
— Что вы? — Дим слегка приподнял бровь. — Вы же меня воспитывали. Я помню — брать чужое не хорошо.
— А если вдруг случилась оказия — верни на место.
Вот даже как? У Дайонте на самом деле что-то пропало. И тот на радостях приписал злодеяние ему, решив, что теперь с полным на то основанием сможет отравлять жизнь своего недругу.
— Димостэнис, — глава Дома положил руки ему на плечи. Жест, который он уже много аров не позволял себе в отношении младшего сына, — давай поговорим начистоту.
— Отец! — Дим уже не помнил, сколько времени он не обращался так к старшему своего рода. — Давай! Начистоту! Расскажи обо мне.
Лауренте поморщился, будто ему в лицо брызнули неспелым лимоном. Пламя огневиков уменьшилось, стало темнее.
— Я уже все сказал тебе.
Иланди старший сделал несколько шагов назад и скрылся в темном проеме двери. Уход, похожий на побег.
Димостэнис в раздражении ударил по перилам. Ничего он не придумал. Дайонте считает, что он что-то взял из его дома. Что-то такое, что переполошило весь Совет. Дим попытался вспомнить, что было после того как он вытащил себя из ловушки. Воспоминания терялись в холоде темных коридоров. Кровь, боль, желание убраться как можно дальше и затеряться в лабиринтах подземелья. Свежий ветер, объятие стихии, ангел.
Все дьяволы Бездны! Вернуться бы туда! Вот только он не знал, куда именно его занесло и где он нашел выход.
Легкий шорох платья. Теплые ладошки на его талии.
— Я по тебе соскучилась, — теплое, благоухающее облако прижалось к его плечу.
— А я по тебе, малышка, — Дим положил руку поверх тонких пальчиков.
Сестра была единственным человеком, кого он любил. Сильно, искренне, всем своим существом. Так же как и она его. Они были невероятно близки, хотя между ними и была разница в возрасте аж целых двенадцать аров. Больше у Дима ни с кем не было таких отношений: ни со старшим братом, ни с родителями. Ни со всем остальным миром.
— Тогда ты не будешь на меня злиться?
Димостэнис мягко повернулся, глядя в невинные глаза сестры. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Доброй ночи, мой мальчик, — на террасу вошла Есения Иланди, — эти стены давно не видели тебя.
Он улыбнулся маме, решив не отвечать на ее замечание. Риторика.
— Почему у вас так темно?
Элени послушно принялась вновь зажигать огневики. Глядя, как она это делает, Димостэнис невольно поморщился. Невыносимо было смотреть, как она использует свои совсем неслабые способности. Мама улыбнулась.
Она владела стихией воды. И не просто воды, а в том ее холодном застывшем состоянии, которое называется льдом. Сорок два ара назад молодой Лауренте Иланди смог всколыхнуть общественность, когда попросил императора скрепить его союз с некому неизвестной северянкой, дочерью простого гарнизонного офицера, к тому же обладательницы абсолютно несовместимой для Дома Иланди стихией. Однако правящий тогда Мерлан Эллетери, дед Аурино не смог отказать герою, который только что вернулся с победоносного похода, подавив восстание на северных границах Астрэйелля, и дал согласие на этот союз вопреки запрету главы Дома.
— Элени сказала мне, что ты не против взять ее к себе на минор отдыха между классами.
Дим подавил в себе стон, поднял возмущенные глаза на сестру. Та, потупив взгляд в пол, тихо стояла около мамы. Со всеми всплывшими в последнее время проблемами только этой «тихони» ему не хватало.
— Я должен поговорить с отцом, — привел он самый главный аргумент, — вы же занете, я у него не в чести. Вряд ли он согласится.
— С Лауренте поговорю я. Думаю, мне он не откажет.
Дим усмехнулся. Всемогущий глава Дома Иланди мог отказать в просьбе любому, даже императору, но только не своей избраннице. И маленькая любимица мамы знала об этом как никто лучше.