Отголосок

Блэр Э. К.

Я тоже.

– Я буду в порядке.

– Беннетт не хотел бы, чтобы ты так страдала.

То, чего она не знала, то, чего никто не знал, что я страдала не по Беннетту. Я не вдова, оплакивающая своего мужа. Нет. Я оплакиваю мужчину, с которым изменяла своему мужу, и моего брата, о котором никто не знал. Моя тайная жизнь. Мое подпольное существование.

– Как я могу не страдать, Клара? Он был моим мужем, - я задыхалась.
– Как я должна жить без него, когда он был моей единственной причиной просыпаться по утрам?

– Потому что мир не ждет

нас. Он продолжает двигаться и ждет, что мы будем двигаться вместе с ним.

– Я не знаю, как двигаться дальше прямо сейчас.

– Ну, - начинает Клара, положив руку на мое колено.
– Ты можешь начать с того, что примешь душ и попытаешься что—нибудь съесть.
– Ее глаза были полны печали и наполнены беспокойством. Когда я кивнула, небольшая улыбка растянулась на ее губах, и она легонько сжала мое колено, прежде чем встала, чтобы выйти из комнаты. Повернувшись, она добавила: - Ох, пока ты спала, звонил ваш адвокат. Он бы хотел запланировать время, чтобы встретиться с тобой и огласить волю Беннетта.

Настал момент, из—за которого я трудилась все эти годы. Момент, о котором мы мечтали с Пиком. Это должен был быть момент, когда я стала бы победителем и была счастлива. И сейчас это не значит ничего без Пика рядом со мной. Я вышла замуж за Беннетта, чтобы разрушить его, но не стало лучше - стало только хуже.

– Я позвоню ему после обеда, - сказала я, прежде чем Клара вышла и закрыла за собой дверь.

Все становится размытым. Я делаю движение и не могу вспомнить, как добралась из точки А в точку Б. Клара на кухне, убирается перед обедом, в то время как я разбираюсь во множестве сообщений и звонков, которые пропустила со смерти Беннетта. Я уверена, что это во всех новостях, но я не могу заставить себя включить телевизор, потому что боюсь услышать что—то о Деклане. Я уверена, что развалюсь на кусочки.

У меня есть сообщения ото всех. Я знаю, что должна созвониться с родителями Беннетта, и также с Жаклин, так как от нее было больше всего звонков. Боже, последнее, что мне нужно - это иметь дело с этими людьми, и когда я собираюсь отойти, звонит телефон. Я позволяю Кларе ответить, когда возвращаюсь в кровать.

– Нина, это похоронное бюро, - крикнула она.
– Они нуждаются в одобрении нескольких последних деталей.

Обессиленная, прежде чем опустить голову и выйти из комнаты, я ответила:

– Мне жаль, я просто не могу.

Как, черт возьми, я должна заботиться о похоронах Беннетта? Пусть бросят его в озеро, мне все равно. Ублюдок продолжает разрушать все, даже умерев. Боль стягивает мое горло, когда я падаю на кровать и рыдаю в подушку.

Я, черт побери, ненавижу этого мужчину. Я ненавижу его за все, что он сделал. Неуместная агрессия или нет, этот мудак забрал у меня все.

Я плачу как сумасшедшая, пытаясь облегчить немного страданий, но не могу сидеть на месте. Я вскакиваю с кровати и как в тумане нахожу себя у шкафа Беннетта, разгребая все вещи. Срываю одежду с вешалок, бросаю обувь через всю комнату, хрипя с каждым движением, пока не оказываюсь у стены, бью ладонью по гипсокартонну снова и снова. Я молюсь о том, чтобы чувствовать физическую боль, но болит только мое сердце. Поэтому я сжимаю кулаки и колочу сильнее и сильнее,

и сильнее, и сильнее.

– Нина! Остановись!

Сильнее и сильнее, и сильнее, и сильнее...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

– Миссис Вандервол, спасибо вам за то, что пришли. Я сочувствую вашей потере. Ваш муж был отличным другом.

– Спасибо, Рик, - отвечаю я, стоя перед столом адвоката и пожимая его руку.

– Пожалуйста, - говорит он, указывая жестом, чтобы я заняла место, - присаживайтесь.

Я смотрю на человека, которого знаю четыре года, с момента нашей помолвки с Беннеттом, когда он присаживается и достает папку с бумагами.

– Я хотел встретиться с вами лично, чтобы мы могли обсудить последнюю волю вашего мужа и, что будет с его состоянием. Я прекрасно понимаю, что прямо сейчас это достаточно тяжело для вас, но в день смерти Беннетт заезжал ко мне.

Я отвечаю ему кивком, вспоминая разговор Беннетта в моей больничной палате. Это был последний раз, когда он был со мной, тогда он узнал, что я не Нина, а Элизабет, и что за его спиной я изменяла ему с Декланом.

Деклан.

Мое горло стягивает, словно удавкой, при одной мысли о нем, но я отталкиваю это чувство дальше, чтобы сосредоточится на Рике, когда он продолжает говорить.

– Были внесены несколько поправок в его завещание, - говорит он мне, вытаскивая запечатанный белый конверт из файла.
– Он сказал мне, чтобы я открыл и прочитал вам его волю лично после его смерти.

Принуждаю слезинку скатиться по моей щеке, я сижу и смотрю — нервно - но я играю эту роль, пытаясь сохранять спокойствие, по крайней мере, настолько, насколько это возможно.

– Скорее всего, он подозревал, - заявляет он отстранено.

– Я не понимаю, как это все могло произойти.
– Мой голос срывается на последних словах, и Рик протягивает мне платок.

– Полиция что—нибудь говорила вам насчет этого?

– Нет. Но они изъяли почти все вещи из домашнего кабинета Беннетта. Последняя выдвинутая версия предполагает, что убийство связано с его бизнесом.

– Деньги заставляют делать людей ужасные вещи, - говорит он, холод распространяется под моей кожей, вызывая всплеск злости внутри меня.

Он даже не догадывается, насколько его слова близки к истине, пока я сижу и послушно ожидаю услышать размеры моего вознаграждения за мстительную расчетливую игру, что я вела последние несколько лет.

Я промакиваю глаза платком, и он интересуется у меня:

– Вам нужна минутка?

Я отрицательно качаю головой, и он берет нож для писем и вскрывает конверт, разрезая его с краю. Доставая лист бумаги, он берет минутку, чтобы пробежаться глазами по строчкам. Рик откашливается, прочищая горло, и меняет позу в кресле, перед тем как начинает читать громко последнюю волю Беннетта.