Откатчики. Роман о «крысах»
Шрифт:
…Гера взялся за ручку «девятки». Что-то отвлекло его внимание, и он не стал открывать дверь сразу и резко. Он потянул ее на себя плавно и медленно. Стоял он сбоку, так, что увидел салон машины, не распахивая дверь настежь. К внутренней ручке двери был привязан тонкий белый шпагат. Другой конец шпагата был привязан к чеке боевой оборонительной осколочной гранаты «Ф-1», в просторечье именуемой «лимонкой». «Лимонка» была примотана обычной синей изолентой к рычагу ручного тормоза. Герман с ужасом увидел, как чека медленно выползла из своего гнезда, и напряжение шпагата ослабло. Дожидаться момента отскакивания скобы Гера не стал, живо представив, что у него есть лишь считаные мгновения до взрыва. С ловкостью поджарой кошки он отскочил от своей машины, успел прыгнуть вперед и упасть,
Раздавшийся через секунду взрыв сорвал с «девятки» крышу. Она отлетела на несколько метров, по счастливой случайности ничего не задев, и упала на газон. Двери, та, которую только что открыл Герман, и заднюю сорвало с массивных железных петель и ударило о стену дома. По счастью, стена была торцевой, дом современной постройки, проект которого не предполагал наличия окон на этой стене, так что ни одна из квартир также не пострадала. Лишь на кирпиче остались почти незаметные сколы. Граната была осколочной, свинцовые квадратики осколков от нее, при условии взрыва адской твари на открытой местности, должны были разлететься в радиусе до двухсот метров. Кузов машины помешал этому, но, несмотря на это, урон, причиненный близнецам-«Мерседесам», был тотальным. Припаркованы они были почти вплотную к «девятке», и от ее взрыва и образовавшейся немедленно после этого тепловой волны заднее стекло той машины, за которой спасся Гера, превратилось в пыль, крышку багажника пробило осколками в нескольких местах, бампер лопнул. У второго «Мерседеса» был полностью изуродован капот, фары также лопнули, лобовое стекло, сделанное из триплекса, свернулось в рулон. «Девятка» пылала, становилось все жарче, Гера с бешено бьющимся сердцем ощупал руки, ноги, голову, убедился, что с ними все в порядке. На карачках, как зверь, быстро отполз от своего немецкого убежища. И вовремя: «Мерседес» начал гореть, искры от горящей «девятки», горящие куски обшивки через выбитое заднее стекло попали в салон. Вмиг машина «Котэ Махарадзе» превратилась в факел. Та же самая участь спустя несколько секунд постигла и автомобиль Малхаса.
Гера доковылял до детской площадки метрах в ста от всего этого кошмара, сел под детским грибком и с ужасом смотрел на три факела, быстро превращающие то, что недавно еще было автомобилями, в страшные обугленные остовы.
Игра в клеточки
– И что потом?
– Потом? Потом приехали менты и саперы из ФСБ. Генерал какой-то прикатил. Затем съемочная группа с «НТВ», «РТР» и еще откуда-то, кажется, с «Эм-ти-ви».
– Откуда, откуда? С «Эм-ти-ви»? А им-то какого черта было нужно?
– Я им задал тот же самый вопрос, а они заявили, что им такой антураж очень подходит для съемок клипа какой-то гангста-рэп команды. «Типа, всех завалили наглушняк, и такой солист, типа, ходит и поет о том, как было круто, когда все они вместе с братьями вместе тусовались, а потом плохие парни убили его братьев и ему больше как бы не с кем тусоваться, и, типа, он отрыл топор войны и сейчас тут слегка помянет своих сгоревших братьев, а потом пойдет и всех завалит и, типа, тоже взорвет, и все такое».
– О май гад! Гера, что это за дерьмо?
– Ты насчет чего? В смысле, я хотел спросить: какое именно дерьмо ты имеешь в виду, а то слишком много дерьма во всем, что связано со мной, образовалось в последнее время.
– Я имею в виду это описание тобой клипа «Эм-ти-ви».
– Ах, это?! Это я тебе почти с полной точностью процитировал то, что мне сказал их режиссер. Они там все так разговаривают.
– Да… У меня был один знакомый с «Эм-ти-ви».
– Почему «был»?
– Потому что он сошел с ума, и с тех пор его больше никто никогда не видел. Он тоже был, типа, режиссер или монтажом, что ли, занимался, не суть важно. Так вот, они там все усиленно снимали новогоднее шоу, а его заставляли вырезать и склеивать между собой куски изображения. И над ним постоянно стоял продюсер и орал: «Давай вот эти сиськи покрупнее возьми! Член, член обозначь! Покажи, как она об него трется! Опять дай сиськи в кадр! Еще больше! Задницу! Задницу крупнее!» И так
– Вот уж воистину, как в той самой книге: «шизофрения, как и было сказано».
– Да… Ну так и что ты ментам сказал?
– Да я в шоке до сих пор! А им я сказал, что ничего не помню. Помню только, что подошел к машине, сел в нее, повернул ключ зажигания, а она загорелась. Ну, я испугался, выбежал из нее, а она возьми, да и рвани!
– А менты?
– Да им-то что. Записали с моих слов, дали прочитать протокол. Вот только взрывотехник из ФСБ оказался дядькой догадливым. Все что-то мерил, мерил, в затылке чесал, ус теребил, а потом заявил, что мощности обычного бензобака для взрыва такой силы не хватило бы. Там же с машины крышу сорвало и вынесло обе двери с моей стороны. Так что не знаю теперь, что будет… «НТВ» хотело у меня интервью взять для своих криминальных новостей, но я отвернулся и закрыл лицо руками. Не хватало еще на всю страну прославиться и попасться на глаза работодателям своим лемурийским. Они мне быстро путевку в новую жизнь выпишут. Что делать-то мне, Влад?! Что вообще происходит?!
– Ну, на этот вопрос, я думаю, ты и сам знаешь ответ. Ты работаешь в таком месте, где у многих вращаются колоссальные деньги. И ты волен решать, что с этими деньгами делать, их судьбу. Кому-то отказал? А этот «кто-то» бывший бандос, только недавно малиновый пиджак и кепку жиганскую сменивший на приличный костюм. Костюм он поменял, а повадки-то остались прежними, так ведь? Вот и подумай: кому ты мог так сильно насолить, чтобы тебя решили если и не убрать, рассчитывая на быстроту твоей реакции, то уж, по крайней мере, сильно запугать?
…Они сидели в ресторане «Сыр» спустя несколько часов после взрыва. Пожарные потушили останки автомобилей. Котэ и Малхас оплакали свою «черную мечту», сгоревшую дотла в течение нескольких минут. Им было вдвойне горько еще и оттого, что в целях экономии они свои «Мерседесы» не страховали, надеясь, как и многие в таких случаях, «на авось».
Милиция и ФСБ провели все необходимые в таких случаях процедуры и также разъехались. Последними приехали автокран и два «КамАЗа», на которые и были погружены останки трех автомобилей. И остались на асфальте лишь уродливые черные пятна да вздутая от взрыва крыша «девятки», о которой в суматохе все забыли, и она еще несколько дней пролежала на газоне…
– Влад, я ума не приложу, кто это может быть. И это оттого, что таких вот затаивших злобу по числу ровно столько, сколько есть в Москве торговых компаний, которым я в свое время перекрыл кислород, с кем не договорился так, как мы договорились с тобой. А это сотни, если не тысячи возможных вариантов. И думать на кого-то конкретно… Нет. Я никого не подозреваю. И в то же самое время я подозреваю всех.
Влад посмотрел на Германа взглядом, в котором читалось искреннее сочувствие. Помешал ложечкой остывший чай.
– Тебе придется уйти, – тихо вымолвил он.
– Что! Ты что, с ума сошел! – В голосе Геры кричала Паника. – Ты соображаешь, что говоришь?! Уйти с места, где все налажено, где все работает, как часы! Уйти тогда, когда эта сука наконец-то залетела, что обеспечивает мне как минимум год-полтора для создания благоприятной обстановки в моем, да и в твоем бизнесе! Ну уж нет… Ни за что!
– Тогда закажи себе место на кладбище. Оно может вскоре понадобиться. Пойми, что я сейчас говорю не как поставщик. Как поставщику – мне гораздо выгоднее, чтобы ты оставался на своем месте, и причем как можно дольше. Это и впрямь четко отлаженный канал. Я говорю сейчас как твой если и не близкий друг, то, во всяком случае, как человек, который испытывает к тебе обыкновенную человеческую симпатию. Просьба не толковать мои слова превратно, ха-ха-ха.