Отказ не принимается
Шрифт:
Время идет, а он все не показывается.
Скоро уже спать ложиться, а раздражающий элемент так и не появляется.
И хотя Екатерина меня на разведку не гонит, я сама не выдерживаю.
Попросив приглядеть за сорванцами, которые рвутся вместе со мной проверить Виктора, я заглядываю к нему.
Тишина.
В темноте наощупь добираюсь до постели. Посветив телефоном обнаруживаю Воронцова завернувшимся в покрывало. Трогаю лоб. Горячий.
Екатерина, похоже, накаркала, его знобит.
Обрядить бы Виктора в футболку, без которой он
Включаю бра над постелью и любуюсь бледным лицом.
Брови нахмурены, такое ощущение, что даже во сне он решает какую-то проблему. Накрываю его пледом, но даже через десять минут поза его не становится расслабленной. Все еще мерзнет.
Вызванная мною при помощи смс Екатерина, в отличие от меня безжалостна.
Правда, по отношению ко мне.
– А я говорила ему, что надо хотя бы иногда отдыхать, а то любая бацилла свалит, – высказывает она, хотя слышать ее могу только я. И добивает меня. – Если не согреется, ложись к нему и грей.
Глава 32
– Что? – это, наверное, обман слуха. – Может, позвоним жене Виктора Андреевича? Ей сам бог велел отогревать мужа!
Я откровенно закипаю.
– Гале-то? – закатив глаза, фыркает Екатерина. – Даже если бы она захотела, в чем я сомневаюсь, не приехала бы. Она уже пару лет во Франции живет. Ждет гражданство.
– Как это? – меня берет оторопь. – А Тиль? Вот Виктор заболел, я всего на неделю тут. Не дай бог, у вас давление скакнет или сердце… Кто за дочерью смотреть будет?
– Ей ребенка никто не доверит. Виктор какие-то указания оставил на счет непредвиденных ситуаций, но Галина туда не вписывается.
– Не понимаю, как Воронцов может запретить матери общаться с дочерью? – я чувствую себя отупевшей, потому что никак не могу постигнуть ситуацию. От одной мысли, что кто-то может помешать мне воспитывать Тимошку, мне становится дурно. А ведь он не родной мне сын. Что будет чувствовать настоящая мать, я даже представить боюсь.
– Да ты никак светскими сплетнями не интересуешься? – Екатерина поднимает очки на лоб. – Давай-ка, всуропим сейчас ему таблетку, детей уложим и поболтаем. Кое-что тебе знать, пожалуй, нужно. Хотя бы то, что известно всем вокруг. Этот развод полоскали все местные СМИ, так что никаких секретов я не раскрою.
Мне остается только кивнуть.
Екатерина наливает воды в стакан, а я выколупываю красную пузатую пилюлю и тереблю Воронцова за кокон, в который он завернулся.
– Виктор Андреевич, – зову я, не очень рассчитывая, что удастся до него достучаться, но неожиданно он открывает глаза. Непонимающий взгляд свидетельствует, что пробуждение неполное, но оно и к лучшему. – Нужно выпить таблетку.
Голос делаю строгий и уверенный, и это срабатывает. Виктор высовывает руку, в которую я последовательно сую таблетку, потом стакан.
Проглотив лекарства, Воронцов на меня щурится:
– Заботишься, Тронь?
– Что-нибудь хотите? Пить? Есть? – игнорирую
– Барби хочу, – бухтит он, но каких-то действий не предпринимает.
На всякий случай щупаю еще лоб. Мне кажется, не такой горячий, как днем, странно, что его колотит.
– Пойдем, пусть спит.
– Как же он меня раздражает, – вырывается у меня.
– Ну хочешь, попросим куклу у Тиль? И подложим ему?
Детский сад. В этом доме большие хуже маленьких.
Вздохнув, я плетусь за Екатериной к детям, которые мгновенно начинают требовать какао, а им его в это время не положено, и наступает долгий и мучительный торг.
В общем, Тиль и Тимошка обещают вести себя прилично целых десять минут, и за это они получат не отвар, а теплое молоко с медом. Непременно без пенки, но зато с овсяным печеньем.
Мда. Твердости у меня в отношении детей немного.
Екатерина только посмеивается над тем, как они меня дожимают.
А на кухне я не удерживаюсь и задаю свои вопросы, не дающие мне покоя:
– Как так получилось, что ребенок не с матерью после развода остался? Эстель ведь еще маленькая…
– Они поженились по залету. Не думаю, что Виктор хорошо понимал свою жену, но он очень хотел ребенка, и когда Галя забеременела, у него вопросов, как поступить не было. Ну и что он ждет от своей жены и матери ребенка для него было тоже прозрачным. А вот Галя думала, что, родив, поручит ребенка нянькам и помощницам и вернется к карьере модели. Амбиций у нее масса. Она всегда мечтала жить во Франции, красивую жизнь хотела, и той, что мог дать Виктор ей было недостаточно.
Я слушаю, раскрыв рот.
Вот у людей проблемы. Меня заботит, как успеть забрать сапоги из ремонта, а тут Франция отодвинулась.
Со слов Екатерины выходило, что, осознав, что Воронцов никуда переезжать не собирается, ведь бизнес у него здесь, и он требует внимания, Галина потеряла к мужу интерес и переключилась на поиск того спонсора, который ей желаемую жизнь подарит.
Сначала были скандалы, потом наступила холодная война, а потом пошли сплетни, что Галю частенько видят с младшим братом Воронцова.
– Последней каплей стал случай, чуть не ставший несчастным. Маленькая Тиль чуть не подавилась какой-то мелочевкой, которую, оставшись без пригляда, сунула в рот. Я уж не знаю, что это было, но что-то принадлежавшее Гале. Няня дернула Виктора с работы, тот озверел, когда понял, в чем дело, и отправился искать жену. И нашел ее в ресторане отеля с братом, где они подкреплялись после бурно проведенного времени.
– Это все равно ни о чем не говорит, – развожу я руками, все еще не решаясь зажечь конфорку, чтобы не упустить молоко в процессе приготовления, вникая в эту семейную драму, напоминающую латиноамериканский сериал. – Подавиться ребенок может, чем угодно, и нянька-то куда смотрела? Вас послушать, так Галина – бездушный монстр.