Откровение

Литтл Бентли

– После ужина, - пообещала она.

Они быстро поужинали и вместе помыли посуду. Гордон выключил свет на кухне, и они, взявшись за руки, пошли в спальню. Марина откинула покрывало и стянула через голову майку. Под майкой ничего не было. Следующим движением она избавилась от брюк.

Гордон уже сбросил туфли и расстегивал брюки, но вдруг замер, прислушиваясь. Марина уже устроилась под простыней.

– Что это?
– спросил он.

– Что?

– Прислушайся, - поднял он руку. Марина не двигаясь наклонила голову. Откуда-то доносилось едва

слышное жужжание.

– Это? Жужжит что-то?

– Похоже, снаружи, - кивнул Гордон.

– Может, электричество в проводах. Или жуки какие-нибудь.

Мухи. Гордон застегнул штаны.

– Не вставай, - сказал он.
– Я только на минутку, проверить.

Он пошел обратно, по пути щелкая всеми выключателями. Нет, в помещениях ничего не видно и не слышно. Остановившись посередине гостиной, он опять прислушался. Звук явно доносился снаружи. Он уже стал значительно громче.

Медленно, уже догадываясь, что предстоит увидеть, и страшась этого. Гордон отодвинул штору и прижался лицом к стеклу.

Весь джип был облеплен мухами. С серого капота черное покрывало наползало на лобовое стекло. Даже с такого расстояния было видно, что мухи живые. Они шевелились, наползали одна на другую, и в слабом свете, падавшем из окон дома, джип казался почти живым существом.

Гордон отпустил штору, передернув плечами от ужаса и омерзения. Она закрыл глаза, пытаясь отогнать видение. Однако сводящее с ума гудение никуда не делось, и образ прочно застрял в мозгу.

Он вернулся в спальню, стараясь выглядеть спокойным, хотя сердце колотилось как бешеное. Он даже попытался улыбнуться. Марина сидела на кровати, оперевшись спиной о подголовник и укрывшись до пояса простыней, оставив обнаженными груди. На какую-то кошмарную долю секунды Гордон вообразил, что они покрыты мухами.

– Что там?
– нахмурив брови, спросила Марина.
– Ты что-то побледнел. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нормально, - ответил Гордон, устраиваясь рядом.
– Отлично, - повторил он, крепко обнимая жену и закрывая глаза. Оставалось надеяться, что ни одна из них не проникнет в дом.

16

Отведя брата Элиаса обратно в камеру и попрощавшись с Гордоном и отцом Эндрюсом, Джим вернулся к себе в кабинет. Некоторое время он сидел, молча глядя на стопку бумаг на столе, потом выдвинул нижний ящик стола и достал телефонный справочник. Найдя телефон исторического общества округа, он набрал номер.

– Алло?
– послышался в трубке знакомый голос Милли Томас.

– Милли, здравствуйте, это Джим Велдон.

– Джим!
– бодро воскликнула пожилая женщина.
– Давненько тебя не слышала. Как поживаешь?

– Спасибо, Милли, - невольно улыбнулся ее энтузиазму шериф.
– Как у вас?

– Отлично. Если помнишь, в прошлом году мы начали составлять книгу по истории Рэндолла, и на будущей неделе должны уже отдавать в печать. Поэтому и сижу допоздна. Приходится все самой проверять - на тот случай, не упустили ли чего.

Джим моментально

ухватился за подвернувшийся случай.

– А в книге упоминается Молочная ферма?
– как можно небрежнее спросил он.

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто вспомнил те истории, которые мы любили пересказывать в детстве.

– Истории о призраках?
– рассмеялась Милли.
– Они были старыми, когда мы с твоими родителями были детьми.
– Думаю, нынешние дети их тоже рассказывают.

– А вы о них в книге упоминаете?
– развивал тему Джим.

– Конечно! Как в большинстве историй, которые передаются из поколения в поколение, - возбужденным голосом историка, влюбленного в свой предмет, продолжала Милли, - в них обязательно кроется частица истины. Полагаю, ты бывал в районе Молочной фермы? Видел кресты и могилы?

– Да, только попал туда уже подростком, намного позже, чем про них услышал.

– Там действительно жители нашего региона хоронили умерших детей.

– А зачем надо было уезжать так далеко от города?

– А затем, - для большего эффекта Милли выдержала театральную паузу, - что не все дети были мертвыми. Большинство - да, мертворожденные, но бывали случаи, когда ребенок рождался больным или калекой, то родители привозили его сюда и оставляли умирать.

– Господи, - ужаснулся Джим.

– Вот тогда и начались все эти истории.

– Просто не верится.

– Не суди их слишком строго, - продолжала Милли.
– В те времена умирали три из четырех младенцев. Люди поступали так, как считали практичным. Они предпочитали выпалывать слабые и нетвердые ростки, а не тратиться на них впустую. Времена были суровые. Большинство семей не могло позволить себе больше одного ребенка, и они хотели быть уверены, что их единственное чадо вырастет сильным и здоровым. А о контроле за рождаемостью, как понимаешь, тогда никто не думал.

– Просто не верится, - повторил Джим.
– Мне всегда казалось, что эти истории - вымышленные. Я даже не предполагал, что эти кресты стоят на настоящих могилах. Впрочем, не помню, что я про них тогда думал. Но то, что там нет настоящих могил - в этом я был уверен.

– Абсолютно настоящие. Но это еще не все. Еще раньше, до того, как сюда пришли белые люди, индейцы из племени Анасази делали то же самое. В том же самом месте. Вполне возможно, что наши предки именно у них и переняли это обычай.

Джим уже чувствовал, как сердце колотится где-то под горлом, а в висках пульсирует кровь. Живот свело страхом.

– А я еще вспоминаю историю о проповеднике, - солгал он.
– О проповеднике, который каким-то образом связан с Молочной фермой.

– Конечно, - ничуть не удивилась Милли.
– Был такой проповедник. Только это не выдумка. Во время исследования мы нашли ряд документов - дневники и журналы, которые подтверждают реальность существования этого человека.

– Правда?
– зажмурившись и прижимая трубку к уху, чтобы не выронить ее из внезапно ослабевшей руки, переспросил Джим.