Откровение

Литтл Бентли

Подошел Ральф и сочувственно положил на плечо руку.

– Беда, - произнес он, вложив в одно слово искреннюю боль и сочувствие. Мельком глянув на кровавое месиво, он отвернулся.

– Смотри, - прикоснувшись к его руке, кивнул Тим на отпечатки следов.

Справа в папоротниках началось какое-то энергичное движение. Мужчины увидели, как сквозь траву и папоротники метнулась от них какая-то живность. Вокруг нарастал непонятный шорох.

Тим почувствовал, как инстинктивный страх начинает вытеснять все остальные эмоции. Дождь внезапно усилился, шум тяжелых капель, бьющих

по листве, почти заглушил посторонние звуки. Он обернулся к Ральфу.

– Что это, как ты думаешь?

Что-то крепко схватило его сзади за ноги. От рывка Тим начал падать и в последнее мгновение перед тем, как когти вонзились ему в глаза, успел увидеть, что Ральф, облепленный какими-то мелкими, бурыми от грязи тварями, тоже валится наземь. Из-под листьев папоротников быстро лезли такие же создания, высокими голосами лопоча что-то на непонятном языке.

Дальше он боролся вслепую, яростно отбиваясь от невидимого противника. Руки сами хватали, стискивали, отбрасывали мягкую скользкую плоть, но слишком много острых когтей и мелких зубов уже раздирало его на части заживо. Неведомая сила начала разрывать его за ноги, Адская боль пронзила спинной хребет и вспыхнула в мозгу как белая молния.

Где же остальные? Неужели они не видят, что происходит?

Последнее, что он услышал, прежде чем сознание покинуло его навсегда, это дикие вопли других мужчин.

15

Когда Гордон покинул кабинет шерифа, дождь прекратился, молнии сверкать перестали, но в воздухе висела какая-то водяная взвесь, а небо по-прежнему было затянуто плотными облаками. Выехав со стоянки на Главную улицу, он увидел, что через дорогу, на уровне телефонных проводов, двое рабочих в дождевиках натягивают большое полотнище. На белом фоне красными буквами четко читалась надпись: "30-е ежегодное родео. 1 - 3 сентября".

Родео. Он даже забыл, что они с Мариной планировали в этом году попасть на него. Медленно проезжая мимо рабочих, стоящих на высоких раздвижных лестницах, он подумал, сколько людей в этом городе в этом году тоже забыли про родео.

Весь город на грани, сказал шериф, когда они расставались.

Гордон миновал здание филиала Национального банка, уже закрытого, проехал кольцо и прибавил газу. К моменту, когда он оказался в ложбине за лугом Грэя, стрелка спидометра далеко перевалила за шестьдесят. Он точно знал, что шериф в данный момент не сидит за кустами, подлавливая любителей быстрой езды, и что у его помощников выписывание квитанций за превышение скорости сейчас тоже не является задачей приоритетной важности. На повороте он едва увернулся от случайного булыжника. Свалившегося со скалы во время дождя. Чертыхнувшись, Гордон снял ногу с педали газа. Самоубийство не входит в его планы.

К тому времени, когда он свернул на узкую грунтовую дорогу, ведущую к дому, почти стемнело. За черными стволами уже мелькали уютные желтые огоньки светящихся окон. Он остановился. Марина, выглянув в окно, пошла открывать дверь.

– Что случилось?
– с порога спросила жена. Посмотрев в большие карие глаза. Гордон непроизвольным защитным движением положил ладонь ей на живот.

Он сомневался, стоит ли посвящать жену во все это. Нет, сказать, конечно, придется, но очень не хочется. Не хочется волновать ее лишний раз без необходимости. Хотя он и сам еще не понял, насколько поверил всему, что сообщил брат Элиас, но и сам проповедник, и его теория вызывали у Гордона животный страх.

– Ничего, - ответил он.

Марина посмотрела ему в лицо, стараясь поймать взгляд.

– Врешь. Я же вижу. Что случилось?

– Ничего.

– Врешь.

– Никогда не удавалось тебя обмануть, - усмехнулся Гордон и поцеловал жену, но та отстранилась.

– Не отвлекайся.

– Шериф считает, что у нас недостаточно оснований для обвинения брата Элиаса, - изображая несчастную покорность, сообщил Гордон.
– Максимум, что ему грозит - тридцать суток, а потом свободен как ветер.

Он встретился с ней взглядом, чувствуя ужасную неловкость за то, что ведет с ней нечестную игру и не рассказывает о настоящей причине встречи с шерифом.

Марина пришла в ярость.

– Этот человек - психопат!
– воскликнула она.
– Что же ему надо сделать, убить меня, что ли, только после этого его посадят?
– В горестном недоумении она покачала головой.
– Господи, а ведь я думала, что консерваторы - идиоты, когда они говорили о том, что наша судебная система никуда не годится.

– Я понимаю, - кивнул Гордон.

– А этот Велдон - безграмотный осел. Боже, как я его ненавижу!

Гордон молча притянул ее к себе и принялся гладить по плечу, пока не почувствовал, что жена немного расслабилась и успокоилась.

– Ну ладно, - сказала Марина, отстраняясь.
– Пошли в дом. Ужин давно готов. Я думала, ты вернешься раньше. Недолго тебе осталось наслаждаться домашней пищей, - говорила она, направляясь на кухню.
– Через пару недель начнется школа, тебе снова придется самому себе готовить.

Гордон уселся за стол. Марина выключила духовку, достала из нее горшочек и принялась лопаточкой поровну выкладывать содержимое на тарелки.

– Ума не приложу, как он мог дослужиться выше патрульного, - продолжала она, вынимая из шкафчика бокалы для вина.
– Он совершенно не понимает, что делает.

– Да нет, он нормальный парень, - робко заметил Гордон.

– С каких это пор вы стали с ним такими закадычными друзьями?
– поинтересовалась Марина, садясь напротив.
– Нашу кошечку разорвали на куски на нашей собственной кухне, а он целыми днями только и знает, что штаны просиживать и ни черта не делать.

– Он поймал брата Элиаса, - напомнил Гордон.

– А теперь собирается отпускать. Знаешь, говорят, журналисты, которые работают с полицией, сами превращаются в полицейских, если слишком долго с ними крутятся.

– Очень смешно, - поморщился Гордон.

– Ой, чуть не забыла.
– Марина встала, подошла к холодильнику и вынула блюдо с нарезанными дольками морковкой и огурцами.

– Фаллические овощи?
– усмехнулся Гордон.
– Это намек?

Марина взяла дольку морковки и красноречиво вставила ее в рот, не забыв облизать языком.