Открой мне себя
Шрифт:
– Войдите.
Я открыл дверь и захожу в тёмный кабинет, шторы плотно закрыты, а Билл сидит за рабочим столом и что-то печатает у себя в компьютере. В этом полумраке свет, льющийся от монитора, делает лицо Била ещё бледнее и старше. Шрам от ожога приобретает более устрашающий вид. А морщины словно становятся глубже.
— Ты что-то хотел? — спрашивает он, взглянув на меня поверх очков.
— Хотел узнать всё ли готово, — отвечаю я, не решаясь пройти дальше и сесть в кресло. Он всегда меня пугал.
После взрыва скрыться ему помогла армия США, ведь для армии они со Стентоном и работали. Но оказались по разные стороны, когда второй решил предать не
Билл же стал помогать армии в наборе новобранцев. Ему сделали новые документы, а со своим шрамом ему не нужна была пластика, он стал неузнаваем для окружающих. Он ездил по стране и искал парней, у которых есть незначительные проступки, но имеется потенциал и энергия, которую надо было лишь направить в нужное русло. Мы тогда жили в Нью-Йорке, и я в очередной раз попался на драке. Я был трудным подростком и сильным, я жил драками. Тогда-то меня и заметил Билл, благодаря ему я стал солдатом, смог оплачивать учёбу Мел в художественной школе и платить по счетам. Конечно, у нас были деньги родителей, но мы к ним не прикасались. Я смог перевезти Мел в Лондон, который она так полюбила, пока училась там. И всё это благодаря Биллу: если бы не он, я, наверное, стал бы обычной уличной шпаной, или меня зарезали бы в одной из драк. Возможно, не всё так безоблачно и не встреть я его тогда, то не знал бы сейчас Стентона и не познакомился бы с Мией. У всего есть свои плюсы и минусы. Этот мир не делится лишь на чёрное и белое, этот мир серый.
— Все будет готово, не переживай, мне не меньше тебя хочется забрать свою дочь, так что не подгоняй меня, мальчик, — строгим тоном говорит Билл.
Я хотел сказать, что мне не безразлична его дочь, и я люблю её, может и не сильней, чем он, но уж точно не меньше. Но я не успеваю, потому что в этот момент в кабинет врывается Себастиан.
— Кажется, у меня плохие новости, — хрипит он, пытаясь отдышаться.
— Что ещё стряслось? — недовольно ворчит Билл и поднимается на ноги.
— У меня письмо для вас.
— И что в этом странного? Я и раньше получал письма.
— Оно от Стентона, — он не успевает договорить, как Билл вырывает из его рук конверт и распечатывает. Вмиг его лицо становится серым, а потом сразу красным и перекошенным от гнева.
— Он заплатит! Он сполна ответит за свои грехи и будет отвечать не Богу, а мне! Ублюдок, я выдерну ему руки и вставлю их куда надо, — он кричит, расхаживая по комнате и тряся бумагой, которую достал из конверта.
Я чувствую, что там что-то очень плохое. Я хочу и боюсь увидеть содержимое.
— Посмотри, Эван, что этот мерзавец сделал с моей девочкой! Смотри же! — он суёт мне бумаги в руки. Кажется, словно я держу мину, которая в любой момент разорвёт меня на кусочки. Сначала мне кажется, что это не она: эта маленькая девушка на полу в скорченной позе просто не может быть Мией. Но взглянув на её лицо, я убеждаюсь, что это она. Избитая, вся в крови и ссадинах, со спутанными волосами и заплаканными глазами, это точно Мия.
— Видишь, что ты наделал? Это твоя вина! Ты проглядел, её увели у тебя из-под носа! Я убью его, слышишь, если ты этого не сделаешь, я его убью! Пусть это будет последним, что я сделаю перед смертью, но я заберу его с собой.
У меня перед глазами всё расплывается, и я снова оказываюсь в своём сне. Это я виноват, это моя вина. Я уже не слышу, как кричит Билл, я погружаюсь
– Я его убью, и никто не отнимет у меня это право.
Мия
Я вся дрожу, в голове гудит. Я не знаю, сколько пролежала на этом бетонном полу в позе эмбриона, время тянется, и минуты кажутся часами. Боясь пошевелиться, я не сдвинулась с места после того, как меня тут бросили. Сначала боль была такой сильной, что хотелось выть, все тело болело, лицо горело, а в горле стоял ком. Хотелось рыдать, но слёз не было. Хотелось верить, что со Скарлетт всё в порядке и с ней не сделали ничего плохого. Я до сих пор не верю ни единому слову Стентона. Она не может быть замешена во всём этом, она не могла сначала убить моих родителей, а потом взять меня к себе на воспитание. Если всё, что сказал Стентон, — правда, то я совсем не знала эту женщину, которая заменила мне семью. И всё же я продолжаю гнать от себя подальше эти жуткие мысли.
Слышатся какие-то голоса и стук подошв о бетонный пол, через мгновенье дверь открывается, и кто-то входит. Я лежу спиной к двери, поэтому мне не видно, кто ко мне пожаловал. Но могу точно сказать, что вернулся хозяин этого дома, наверно хочет полюбоваться моим чудесным распухшим лицом. Если бы могла, встала бы и убила мерзавца голыми руками. В голове даже мелькают образы, как я вгрызаюсь ему в шею. Это было бы поистине чудесным зрелищем, и не вините меня в кровожадности, просто у меня бурная фантазия.
— Да поднимите же её с пола, мы же не варвары, в конце концов, — произносит своим сладким голосом Стентон. Меня даже передёргивает от этого тона.
Его приспешники сразу же подскакивают ко мне и хватают под руки. От такого варварства моё тело пронзает волна сильнейшей боли. Кажется, что все мои нервы оголены. Я громко втягиваю в себя воздух, стараясь не зареветь. Мне совсем не хочется доставлять удовольствие этому демону в дизайнерских костюмчиках, ему меня не сломить, я буду держаться до последнего.
Меня бросают на стул, и я сжимаю зубы, сдерживая стон. Никогда в жизни мне не было так больно.
— Ну как ты себя чувствуешь, дорогая? — он ещё смеет спрашивать о таких вещах, и как только таких земля носит.
Я с презрением смотрю на него и отвечаю, стараясь вложить в голос всю злобу.
— А то ты не видишь? Что, пришёл полюбоваться на творение своего вышибалы? Ну, так смотри, он хорошо постарался, можешь выплатить ему премию, — тяжело дыша, я отворачиваюсь от него: лучше уж смотреть на голую стену, чем на это довольное лицо.
— Я пришёл сказать, что твой папочка скоро тебя освободит, если ты ему конечно дорога, — он злобно смеётся, — перед этим он, конечно, отдаст мне флешку, но если он хочет видеть тебя живой, то это небольшая цена для него.
Стентон подходит ко мне, больно хватая за подбородок. Я шиплю от боли. Слёзы наворачиваются на глаза.
— Очень жаль, что такое милое личико подпортили. Хотя нет, не жаль, — он снова смеётся, — заприте тут её и следите в оба.
Уходя, он бросает на меня последний взгляд и подмигивает. Насвистывая, выходит за дверь, и меня снова оставляют одну. Но теперь во мне появляется огонёк надежды. Скоро нас спасут. Эван с моим отцом придут за нами. И тогда Стентон поплатится за все свои злодеяния. Я сама его прикончу, если мне выпадет такой шанс. Я никогда не задумывалась, что способна на убийство. Но сейчас я понимаю, что не испугаюсь. Я сделаю всё, что от меня потребуется. Стентон не должен покинуть этот дом живым.