Открой мне себя
Шрифт:
Глава 25
Мия
Как же я устала, кажется, я бегу не один час. Меня окружает непроглядная тьма, а тело то и дело хлещут и царапают острые ветви деревьев. То тут, то там раздаются женские крики, и я пытаюсь следовать за ними.
– Она должна быть здесь, — бормочу я про себя.
– Она должна быть здесь.
Я выбегаю на большую поляну, окружённую величественными дубами, в небе светит огромная и яркая луна. Взглянув на поляну, я прикрываю рукой рот, заглушая вырывающийся из меня крик. Лунный свет, словно яркий прожектор, выставляет напоказ ужасную картину. На холодной земле в луже алой
— Не трогай её! — выкрикиваю я, но звук застревает в горле.
Я пытаюсь подбежать к ней и спасти, ведь она ещё жива, но я не могу сдвинуться с места.
Стентон смотрит на меня, оскалив зубы в злой насмешке.
— Она моя, и всегда была моей, — рычит он и вгрызается зубами в её горло.
— Неееееет!
Я распахиваю глаза и сажусь на кровати. Вся постель мокрая от пота, ночная сорочка неприятно липнет к телу.
– Это всего лишь сон, только сон, — пытаюсь я себя успокоить, но проблема в том, что всё это я видела наяву, пусть и не буквально, но на моих глазах этот зверь выстрелил в мою тётю. Я до сих пор не могу и не хочу этого признавать, ведь она была моей семьёй, единственным близким человеком. Пусть она и оступилась, но ещё неизвестно, как я сама поступила бы на её месте. Я уверена, что ещё не скоро приду в себя, такие вещи не забываются, они будут преследовать меня вечно. Весь вчерашний день был словно в тумане, после убийства Скарлетт Стентон накачал меня какими-то успокоительными, и я смутно помню, что происходило на поляне. Помню, что видела Эвана и отца, помню, как они привезли меня домой, странно было называть это место домом, но теперь так оно и было. Потом отец вызвал врача, и меня долго осматривали, но не выявили серьёзных травм, снова дали мне успокоительное, и я уснула.
Я смотрю на часы, которые показывают два часа ночи. Комнату освещает лишь лунный свет, проникающий сквозь лёгкие бирюзовые шторы.
Поднявшись с кровати, я подхожу к шкафу и переодеваюсь в чистые пижамные штаны и футболку. Видно, что отец подготовил эту комнату специально для меня. Шкаф забит всевозможной одеждой и обувью. Вся спальня выполнена в моих любимых бежевых и голубоватых тонах, всё здесь просто, но со вкусом, в углу даже стоит шкаф с книгами, а на тумбе возле кровати я замечаю несколько фото в рамках. Подойдя поближе, я беру одну из фотографий и вижу на ней себя. Тут мне годика три, и я качаюсь на качели из покрышки. Мои светлые волосы развивает ветер, и я заливисто смеюсь, отчего глаз моих почти не видно. На другой фотографии я стою вместе с папой на берегу небольшого озера, у папы в руках удочка, а я держу огромную рыбу и довольно улыбаюсь. На последнем фото изображены мои родители с маленьким кульком в руках, судя по дате это мой день рождения. Мама выглядит измученной, но счастливой, а у отца в глазах стоят слёзы. Я не замечаю, как у меня по щекам тоже бегут слёзы. Я так хочу вернуть назад своё детство, свою семью, которую у меня отняли, но это невозможно. Я возвращаю фото на место и вытираю слёзы. У меня снова появился отец, и я благодарна судьбе за подаренный мне шанс.
Я решаю спуститься вниз и выпить воды. В коридоре немного прохладней, чем в спальне, и я ёжусь, сложив руки на груди. Дом очень большой, и я с трудом нахожу кухню. Свет я не включаю и в потёмках добираюсь до холодильника.
— Тоже не спится? — звучит мужской голос у меня за спиной. От неожиданности я даже подскакиваю на месте, сердце бешено колотится.
— Эван, ты с ума сошёл? У меня чуть сердце не выскочило от страха, — громким шёпотом сказала я и смотрю на него. В кухне темно, и его освещает лишь свет от холодильника, который я успела открыть. Выглядит он не очень хорошо. На подбородке и щеках щетина, под глазами тёмные круги, волосы взлохмачены,
— Прости, не хотел тебя пугать, — голос его тихий и уставший, — как ты себя чувствуешь?
— Бывало и лучше, — грустно улыбнувшись, я сажусь за стол напротив него, — не могу спать, и не уверена, что когда-нибудь смогу.
— Мне очень жаль, Скарлетт была хорошим человеком, — произносит он.
Я не разубеждаю его и решаю никому не рассказывать об ошибке Скарлетт. Пусть все знают, что она была лучшей тётей и замечательным человеком, не смотря ни на что.
— Она была лучшей, — тихо говорю я.
— Прости меня, Мия! Прости! Я так виноват, я обещал, что не дам тебя в обиду, не упущу из виду, но я ошибся, всё это произошло по моей вине, — я слушаю его и вижу, как по его лицу бегут слёзы. Он винит себя во всех бедах. В этом весь Эван Уокер. Но иногда плохое просто случается, и мы ничего не можем сделать. Весь этот ад начался ещё до нас с Эваном. Во всём этом нет его вины. Я хочу сказать ему это. Но он вдруг встаёт и подходит ко мне. Я смотрю на него снизу вверх, а в горле встаёт ком, мешая не то, что говорить, дышать.
Эван опускается передо мной на колени и берёт мои руки в свои. Я так скучала по этому простому жесту. По этому ощущению моей руки в его.
— Боже, как же я хотел тебя увидеть, и как же я был зол, увидев ту фотографию, — он умолкает, глядя мне в глаза, — думаю, я люблю тебя.
Из меня вылетает сдавленный вздох, и я чувствую, как по щеке скатывается горячая слеза. Скажи он это раньше. До похищения, до смерти Скарлетт. Я бы отреагировала иначе. Но сейчас? Сейчас я так сбита с толку. На меня навалилось так много. Во мне смешалось столько эмоций, что я не могу ни в чём разобраться. Эван мне нравится. Я хочу быть с ним. Но правда, ли он любит меня?
— Эван, только не сейчас, пожалуйста! — возможно я возненавижу себя за то, что сейчас скажу, и возможно у меня не будет больше второго шанса, и всё же с болью в сердце я произношу, — я не могу сейчас, это может быть вина, а не любовь, Эван. Это эмоции, нам нужно сделать перерыв, мы столько пережили за это время. Я должна справиться со своими чувствами, я хочу провести время с отцом, мне нужно похоронить Скарлетт. Сейчас я просто ни в чём не уверена. Я даже в себе не могу разобраться. Понимаешь?
Меня душат слёзы, но я знаю, что всё делаю правильно. Нам нужно время, он может ошибаться в своих чувствах, и ему нужна свобода. Он должен разобраться в себе и в том, что он на самом деле чувствует, как и я сама. Эван внимательно меня слушает, после чего отпускает мою руку и встаёт. Я мгновенно чувствую всепоглощающее одиночество. Мне хочется схватить его за руку, броситься в его объятия и забыть все те слова, что были сказаны. Но я ничего не делаю.
— Я понимаю, тебе сейчас сложно, но знай, что в себе я уверен, и я буду ждать, — произносит он серьёзным тоном и, поцеловав меня в щёку, тихо выходит из кухни.
Я закрываю лицо руками и даю волю слезам. Почему же в жизни всё так сложно и почему так больно, когда делаешь правильные поступки. Иногда надо отступить, чтобы выиграть. Остаётся надеяться, что я не совершила самую ужасную ошибку в своей жизни. Говорят, если любишь, отпусти, и он к тебе вернётся, но так ли это на самом деле?
Я вытираю слёзы и возвращаюсь к себе в спальню, надо хоть немного поспать. Завтра мне предстоит трудный день, ведь я должна опустить в землю самого близкого мне человека.