Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты
Шрифт:
Отмахнувшись от настырного соискателя дензнаков, Пакуро вышел на улицу перекурить в ожидании уже выехавшего к нему Бориса.
У стоявшей рядом со стеной правоохранительного заведения передвижной автоцистерны деловито копались оснащенные всевозможными пластмассовыми бачками мелкие милицейские чины.
— С курением осторожнее, — предупредил Пакуро низкорослый сержант, вооруженный канистрой и шлангом. — Спирт…
— Откуда? — лениво спросил Пакуро.
— УЭП конфисковал. Левак… Канистра есть? — внезапно спросил охранник правопорядка.
— Ну… есть какая-то…
— Неси!
— Понятно…
Майор вздохнул. Занимал его не дармовой спирт, а весьма насущные мысли о том, куда везти томящегося за решеткой мошенника. В этом отделении его не оставишь. Через час-другой сюда подъедут доверенные лица, начнутся определенного рода переговоры…
Из притормозившей возле крыльца машины выскочил Борис. С извечной беспечной улыбочкой вопросил:
— Куда везем шулера?
— Давай по месту регистрации фирмы, на юго-запад.
— Как он тебе, кстати?..
— По-моему, спроси его, сколько будет дважды два, и то начнет изворачиваться…
— Интересные люди — часть нашей профессии, — оптимистически заметил Борис.
С трудом отбившись от Рудина, умолявшего мчаться к заначкам аферистов с целью их изучения и так далее, Пакуро и Борис повезли задержанного в соседний округ.
По дороге Пакуро, рассматривая материалы дела, добродушно поинтересовался:
— Так вы, значит, никакой не Гринько, а Коваленко… Откуда сами-то?
— Из… Из Читы. Читинской области, вернее.
— Ага! И что в столице делаете?
— Вот… С вами общаюсь.
— И только? А у нас сведения, что открываете разного рода мошеннические предприятия, обналичиваете деньги…
— Мошенничество и финансовые трудности — категории разные, — веско заметил Гринько-Коваленко. — Приведу пример. Возьмите наши банки. Денег собрали со всего населения. И хрен кому их возвращают. А где банкиры? С вами в наручниках катаются? Нет. Очень хорошо себя чувствуют. Ограждены от посягательств. Аппетит не теряли, поглощают центнеры деликатесов, плавают с целью их вдумчивого переваривания в бассейнах личных особняков как на территории отечества, так и за границей. Далее. Обналичивание денег под закупку сельхозпродукции — благородный, общественно полезный акт…
— А как насчет поддельного паспорта на имя гражданина Гринько?
— А вы его видели, этот паспорт?
— Даже знаем формальную предысторию его исчезновения.
— Нет, вы его лично видели? Я представлялся как Гринько, да. Но я мог представляться и Бенджамином Франклином, это мое личное дело.
— Двенадцать фирм дают на вас показания, — устало произнес Пакуро. — То есть статья обеспечена. Сегодня, коли уж состоялся ваш телефонный разговор с неизвестными мне собеседниками, вас снимут для показа по телевидению сразу три программы. Пресс-служба у нас мощная. Пойдут отклики… Дело проверенное. И оно начнет обрастать новыми фактиками.
Гринько-Коваленко угрюмо закусил губу, ничего не ответив. Однако по мелкой дрожи, пробиравшей его тело, Пакуро понял, что собеседник разволновался не на шутку и отчаянно размышляет о компромиссе.
Ознакомившись с материалами дела, ответственное лицо из Юго-Западного округа, где была зарегистрирована «Ставрида», изрекло:
— Материалы вы подготовили толковые. Я бы сказал — залюбуешься. Но… Наше следствие их не примет. Езжайте, голубчики, в Центральный округ.
— То есть?
— Деньги снимали в банке на Воздвиженке? Значит, там место получения реальных преступных доходов. Туда и прошу…
Представитель следствия Центрального округа, рыжеволосая, расплывшаяся дама в милицейском мундире, окинув неприязненным взором настойчивых рубоповцев, вытащила из сумочки зеркальце и, поправляя ногтем на губах густой слой малиновой помады, произнесла равнодушно-глумливым голосом прирожденной стервы:
— «Чистуха» есть?.. — Имелись в виду признательные показания.
— Нет…
— Тогда давайте справку из банка, что деньги снимались.
— Кто же ее даст без уголовного дела?
— Не знаю, старайтесь.
— Хорошо, будет справка.
— Этого мало, — мгновенно отреагировала стерва. — Может, деньги в Хабаровск переправлялись, у них же, по вашим данным, велись расчеты за рыбу с Дальним Востоком?
— И что?
— А то, что дело, вероятно, придется возбуждать там… Извините, — дама поднялась, — у нас обед…
— Срочно за справкой в банк, — озлобленно сказал Пакуро Борису.
— А шулера куда?
Пакуро не ответил, раздумывая… Грамотным решением представлялась поездка в следственный комитет к знакомому начальнику отдела Павлову, всегда подсказывавшему верный выход из кутерьмы юридических заморочек.
— Давай к Павлову! — произнес убежденно. — Пусть смотрит материалы!
Да, это был правильный выход из ситуации.
Изучив документы, ветеран уголовного следствия рекомендовал внести в них уточняющие поправки, значительно укрепляющие позиции Пакуро, а после растолковал суть дела одному из своих подчиненных.
Преемником в данной эстафете был следователь Паша, которого, несмотря на относительно молодой возраст, отличали завидная предусмотрительность, всесторонняя юридическая грамотность и хладнокровие змия. Паша умело обходил ловушки адвокатских претензий и прокурорских придирок, зная основу своего маневра: ни в коем случае не подставлять ни себя, ни работающих с ним оперов.
В преступных кругах следователь именовался Пиявкой.
Не реагирующий на самые грязные оскорбления, не упускающий из виду никакой мелочи, Паша мог долгими часами вести всего лишь ознакомительные беседы со своими клиентами, а уж что касалось того или иного эпизода по конкретному делу, рассматривал Паша эпизод всесторонне, как ювелир бриллиант, и провести его покуда не удалось ни одному изощренному криминальному интеллекту.
Над письменным столом Паши висел портрет покойного председателя КГБ СССР Андропова — седовласого человека со строгим взором из-под интеллигентских очков. Кумиром Паши Андропов не был, но как политический деятель, пекущийся о благе страны, а не о собственной шкуре, служил примером достойным, хотя и архаическим для сегодняшнего политического бомонда.