Откройте, РУБОП! Операции, разработки, захваты
Шрифт:
Задержанного поместили в соседнем пустующем кабинете. В кабинете шел ремонт, и вместо мебели там находился массивный сломанный тренажер, служащий малярам в качестве необходимого возвышения.
Проходимец был прикован наручником к раме спортивного снаряда.
Невозмутимый Паша-Пиявка быстро просмотрел материалы.
— Стоит на том, что он Коваленко, — торопливо пояснил следователю Пакуро. — Но даже прописку не удосужился запомнить, Читу путает с Челябинском…
Из двери выглянул разгоряченный Борис, доложил:
— Признался. Не Коваленко он, Юпатов.
— Врет, — перебил Пакуро. — Ты с ним поговори еще, у тебя хорошо получается… Убеди, что не отступим, все раскопаем, а вот злить нас ложью не надо…
— Понял…
Раздался скрип растворяемой соседней двери, и донесся голос Бориса:
— У меня уже мозоли на ушах от твоего вранья!
Далее прозвучал неясный лепет мазурика, вновь услышалась напористая интонация оперуполномоченного, после опять прошелестел лепет, голоса звучали еще минут пять, а затем запыхавшийся Борис доложил:
— Гайки отворачиваются в любую сторону, главное — приложить усилие… Зовут его — Михаил. Фамилия — Коротков. Из Магадана… Дал телефон отца… Просил позвонить… Согласен на чистосердечное… Приводить?
— С Петровкой договорюсь, постояльца примут, — оторвавшись от телефона, сообщил Паша. — Все, давайте его сюда. Начнем.
Допрос прервали телевизионщики; несмотря на поздний вечер, сразу же после эфира в кабинет следователя пошли звонки из многих пострадавших организаций.
Миша Коротков, охотно дававший показания по очевидным эпизодам, вместе с тем в разнузданную откровенность не впадал: работал, дескать, в одиночку, адрес источника поддельных документов неизвестен, шапочное знакомство… В пяти случаях мошеннический умысел в своих действиях отрицает, а вот коммерческую неудачливость — признает…
Лег Пакуро поздно, а встал, как всегда, рано.
На проходной к нему кинулся трясущийся, запуганный человек, одетый в подобие костюма, в характерных армейских сапогах размером с охотничьи лыжи. С трудом признал Пакуро в нем понурого интеллигента Шкандыбаева, которого еще вчера отличала от нормальных благополучных граждан лишь красноватая тень под глазом, ныне оформившаяся в отливающий бирюзой и аквамарином фингал.
Запинаясь, преображенный неведомыми злоключениями человек понес какую-то околесицу: про купюру достоинством в миллион, преступную группировку вымогателей, пыточный колодец и африканскую железную дорогу…
Без особого труда майор убедил страдальца пройти в служебное помещение, где тот детализировал и сюжетно оформил свою историю, после чего Пакуро, покопавшись в сейфе, извлек из него фотографию толстого бандита.
Потерпевший признал в фотографии личность своего мучителя. Затем, пошарив в карманах, вытащил прозрачный цилиндрик с валидолом, вытряхнув из него на ладонь две таблетки. Одну таблетку положил себе в рот, а другую протянул майору:
— Вы тоже выпейте…
Пакуро, усмехнувшись, от угощения отказался.
Сняв телефонную трубку, набрал номер РУБОПа Южного округа. Опер Акимов, курирующий лидера преступной группировки, весьма заинтересовался сообщением из центрального департамента
Пакуро приготовил кофе, подвинул чашку благодарно кивнувшему Шкандыбаеву. Пояснил: в течение ближайшего часа бывший менеджер «Ставриды» перейдет под попечение капитана Акимова, давно точившего крепкие зубы на толстого Гену. Информация же насчет аферы с миллионным раритетом станет предметом особого расследования.
Единственное, что беспокоило Пакуро, — звонки мошенника подельникам, означавшие сигнал: разбегайтесь!
Впрочем, в камеру к Короткову был внедрен опытный агент, и на его помощь майор сильно рассчитывал: агент виртуозно раскручивал самых недоверчивых и осторожных посидельцев…
К полудню, когда обнадеженного Шкандыбаева увезли в РУБОП Южного округа, примчался с новостями неутомимый Борис: Коротков дал агенту, выпускаемому якобы по подписке о невыезде, адрес своей любовницы и записку следующего содержания: «Я в „Петрах“, пришлось дать чистуху, работал в одиночку, никого не знаю. Свяжитесь со Светиком».
Тем временем благодаря телевидению из далеких регионов хлынул поток информации, касающейся прошлой деятельности Михаила. Живо откликнулись на задержание мошенника Новосибирск, Хабаровск, Владивосток, а также далекий Магадан.
Выплыло дело о фальшивых банковских векселях, зашелестела факсовая бумага, испещренная цифрами убытков, понесенных компаниями, коим предлагалась рыбная и мясная продукция, добросовестно оплаченная, но до адресатов не дошедшая.
Бандитские будни
Узнав о сбежавшем из колодца терпиле (братва, следуя внешним признакам, окрестила его Конструктором), Геннадий пришел в исступленную ярость.
— У него что, пропеллер был в заднице?! — допрашивал он понурого сторожа. — И домкрат из черепа выдвигался?!
— Уникум, — объяснял сторож. — Ума не приложу…
— Я тебе ща приложу! В лобешник тупой! А потом следственный эксперимент устрою! И ты в нем уникумом профигурируешь, сука! Вот так!
Гневный монолог прервал скрип растворенной двери. На пороге стоял один из бригадиров — Тимоха, высокий сухощавый парень двадцати с небольшим лет, со скуластым простоватым лицом, гладенькой девичьей кожей и ясными младенческими глазами. Тимоха отличался полным отсутствием интеллекта, патологической жестокостью и безудержной алчностью. Эти качества Тимохи Геннадий считал весьма полезными как для повседневной работы, так и для особого задания, которое он ему приготовил.
— Пшел вон, — процедил Геннадий в сторону сторожа, а затем, накинув на плечи дубленку, предложил бригадиру: — Давай, что ли, пройдемся…
Серьезных разговоров в офисе в последнее время он не вел, боялся прослушивания.
— Развели мы лоха, — начал доклад Тимоха о текущих делах. — Все выплатил, плюс десятку за риск сняли…
— Это как?
— На личном мастерстве! — заявил собеседник хвастливо.
Доклад касался заказного убийства. Заказывал убийство конкурента один из коммерсантов.