Открытие Америки
Шрифт:
Графиня. Адмирал! Не слыхала…
Монах. Графиня поражена: она, разумеется, не слыхала еще столь благозвучного имени в сочетании с высоким званием.
Колумб (растерянно). Я рад… счастлив… преклоняюсь перед вашим мужеством, графиня.
Чернобородый (мрачно). Покусала двух матросов, пока удалось скрутить ее.
Колумб. Прошу же, прошу вашу милость в салон. Я воистину счастлив видеть вас своей гостьей, большей награды я не мог бы получить, будь даже Новый Свет уже открыт и нанесен на карту.
Он жестом предлагает графине войти в его апартаменты. Она, колеблясь, оглядывает присутствующих. Чернобородый мрачно смотрит на нее, монах, любезно улыбаясь, выразительным жестом указывает за борт. Решившись, графиня подает Колумбу руку и проходит в салон.
Чернобородый. Нечего сказать, услужили вы мне. Может, вы и давали обет воздержания, но я-то его не давал!
Монах. Воздержимся говорить о воздержании. Я полагаю, что мы сделали великое дело. Теперь адмирал вновь обрел источник веры.
Чернобородый. Вот уж о чем я не стал бы беспокоиться.
Монах. И напрасно, сын мой. Потеряв веру в себя и новые земли, адмирал приказал бы повернуть назад.
Чернобородый. Он мог бы вернуться один, вплавь.
Монах. Не торопитесь с выводами. Не кажется ли вам, любезный капитан, что наши развлечения рано или поздно приведут к печальному концу?
Чернобородый. Рано же вы собрались каяться.
Монах. Я думаю не о покаянии, напротив.
Чернобородый. Если вы не верите, что я жив и здоров, я могу дать вам возможность убедиться в этом. А жив и здоров я потому, что всегда умел вовремя закончить игру.
Монах. Все от бога. И если ему заблагорассудится прекратить наши игры раньше, чем захотим мы, то это будет концом уже в самом полном смысле слова. Но именно в таком случае небезвыгодно укрыться за широкой адмиральской спиной.
Чернобородый. Станет он нас укрывать, как же!
Монах. Если он поймет, что его водили за нос – конечно, нет. Но теперь ему придется выгораживать себя, ее, а с нею и нас.
Чернобородый. Не очень-то верится. Я знаю, как происходит суд, когда ловят пиратов.
Монах. Пусть воспоминания вас не терзают. Достаточно и голода.
Чернобородый. Кстати, в последний раз мы взяли целый ящик яиц. Не знаете ли вы, куда он девался?
Монах. Понятия не имею. Я соблюдаю посты, и сейчас мысли о скоромном не могут получить доступ ко мне.
Чернобородый. Сейчас пойду, и горе тому, у кого я найду хоть скорлупку!
Чернобородый уходит. Оставшись один, монах извлекает из кармана яйцо. Но едва лишь он вознамерился разбить скорлупу, как на палубе показывается Колумб.
Колумб. Как хорошо, святой отец, что вы здесь. Графиня проголодалась. Она ничего не имела бы против легкого завтрака.
Монах (пряча яйцо в рукав). Увы, ваша светлость, остались лишь сухари. Сомневаюсь, чтобы ее светлость…
Колумб. Какая досада!
Монах. Господь ниспошлет ей силы. Ваша светлость, быть может, сумеет отвлечь ее внимание стихами?
Колумб. Стихи… Зачем вы напомнили о том, о чем мне уже совсем было удалось забыть? Стихи, святой отец, не любят, когда к ним не обращаются. Стихи не могут лежать мертвым грузом. Они, как женщины: находятся с вами, пока вы их любите, преследуют, если от них отворачиваетесь; но если вы их оскорбляете – уходят, и вернуть их куда труднее, чем завоевать впервые. А я оскорбил: променял на другое.
Монах. Но графиню вы не оскорбляли. И завоевать ее сердце вам предстоит впервые. Решившись быть адмиралом, ваша светлость, будьте им до конца. Графиня из очень знатной фамилии, родство с ее семьей весьма помогло бы вам в будущем.
Колумб. Но полюбит ли она меня?
Монах. У нее нет другого выхода – в том смысле, разумеется, что вы – самый достойный мужчина из всех, кого она может найти в этом мире.
Колумб (после паузы). Итак, позавтракать нечем?
Монах разводит руками, и при этом неосторожном движении Колумб замечает яйцо в его руке.
Что я вижу! Это, кажется, яйцо! Так и есть.
Монах. Яйцо… Разумеется, но оно предназначено не для еды.
Колумб. Для чего же?
Монах. Для другого пира – так сказать, для пира разума. Я специально хотел преподнести его вам, чтобы вы развлекли ее светлость.
Колумб. Каким же образом?
Монах. Есть способ сделать так, чтобы это яйцо стояло на одном из своих концов. Вы так увлечетесь поисками разгадки, ваша светлость, что вместе с графиней забудете и о голоде, и обо всем прочем.
Колумб. Не слишком ли это легкомысленно? Ведь я адмирал!
Монах. Что вы! Над этой загадкой безуспешно бились многие мудрецы. Разрешите ее – и во всем христианском мире она будет носить название Колумбова яйца.
Колумб. Сколь разными путями достигается слава…