Открытие медлительности
Шрифт:
Слезы, казалось, тут были совсем неуместны. Письмо дышало такой бодростью и было таким кратким — ни о какой смерти отправитель и не помышлял. Джон сразу заглянул в тетради, словно доктор Орм и впрямь ожидал от него скорейшего ответа.
Первая рукопись была посвящена ему, Джону, хотя он назывался здесь не по имени, а просто «учащийся Ф.». У него защемило сердце, он и сам не знал почему. Тогда он обратился ко второй тетради, тем более что она содержала цветные рисунки. К тому же в «Начертании» и предложения как будто были покороче, чем в «Формировании идивидуума».
Джон спрятал рукописи подальше от сестры
Читать он отправился на реку. В Болингброуке стояли развалины замка, в котором в незапамятные времена появился на свет какой-то король. Вот там - то, сидя на ступеньках уже давно обрушившегося парадного крыльца, он и провел целый день. У реки паслись коровы и козы. Время от времени налетали осы. Джон не обращал на них никакого внимания и продолжал читать дальше.
Важнейшее из полезных приспособлений, о которых шла речь у доктора Орма, называлось листоверт.
Это был аппарат, в который вставлялась большая книга. Сильнейший механизм переворачивал страницы с огромной скоростью. На каждой странице помещалось изображение, которое отличалось от предыдущего еле заметным смещением линий. Таким образом, при перелистывании страниц, происходившем за несколько секунд, возникала иллюзия, что перед глазами зрителя всего одно-единственное изображение, причем подвижное. Доктор Орм утверждал, что подобный эффект обманутого зрения имеет место не только у медлительных людей, но возникает с неизбежностью у всякого. Наверное, он знает, что пишет. Проверил на своей шустрой экономке. Джон решил непременно поговорить с ней об этом. Интересно, где теперь все эти приборы? Проданы, разобраны или пылятся на чердаке? Джон чувствовал, что новые идеи захватили его. Прямо завтра утром он поедет в Лаут. Доктор Орм писал также о том, какое практическое применение может иметь его изобретение. Используя волшебный фонарь, он хотел перенести изображение, полученное при помощи листоверта, на стену в темном помещении. Это давало бы возможность некоторому количеству людей одновременно, удобно расположившись, просмотреть целую историю, представленную в живых картинах. Таким образом они бы косвенно участвовали в ней, не подвергая себя опасности и не рискуя совершить непоправимые ошибки.
У Джона гудела голова от разных мыслей. Доктор Орм заразил его своим изобретательством, тем более тут было о чем еще подумать. Некоторые проблемы оставались нерешенными.
Так, например, чтобы представить более или менее длинную историю, понадобится огромное количество страниц. В любом случае тут придется поработать нескольким художникам, да еще не один месяц. Кроме того, большое количество страниц создавало и определенные технические сложности. Одним литовертом тут будет не обойтись, значит, нужно придумать, каким образом составить несколько приборов, чтобы каждый следующий начинал работать без промедления, едва только закончит предыдущий. Третья проблема — оптического свойства. Доктор Орм сомневался, имеются ли ныне такие источники света, которые были бы достаточно сильны, чтобы выполнить эту задачу.
Джон тут никакой трудности не видел. Новые маяки, оснащенные серебряными вогнутыми зеркалами, давали такие мощные лучи, которые видны были за несколько миль. Что-нибудь в этом роде можно было бы использовать и для демонстрации в зале. А вот что действительно казалось ему непреодолимым препятствием, это художники. Он не мог себе представить, чтобы какой-нибудь мистер Уильям Уестолл оказался в состоянии изобразить один и тот же пейзаж тысячу раз, только чуть-чуть меняя его. Он будет всякий раз вносить в изображение какое-нибудь новое настроение или очередную фантазию. Нет, определенно художники — это самое слабое звено во всей затее!
Доктор Орм предлагал представить великие моменты английской истории, обходясь по возможности без войн, но отдавая предпочтение картинам мирной, упорядоченной жизни государства, встающей перед глазами зрителя «в виде подвижной панорамы». Это могли быть сцены примирения и общей молитвы, счастливое возращение английских судов на родину, примеры благородного и кроткого поведения, служащие к подражанию. А вот Божественные чудеса он вовсе исключил. Кормление толпы, исцеление увечных — все это не может быть предметом изображения, ибо будет выглядеть как дерзкая пародия на Бога.
Тем временем стемнело. Джон подумал о кормлении толпы, собрал тетради и пошагал назад. Он чуть было не заблудился, настолько его мысли были заняты прочитанным. С каким бы удовольствием он обсудил сейчас все это с Шерардом Лаундом.
Он уже почти заснул, но вдруг очнулся и подскочил на постели.
— Печатный станок! — пробормотал он. — Особая печатная машина, которая может напечатать тысячу одинаковых изображений и при этом учитывать все изменения!
Но где взять на это денег?
С этим он и заснул.
В Лауте никто ничего об экспериментах доктора Орма не знал, ни экономка, ни старший учитель. Приборов тоже нигде не было. Все металлические и деревянные детали, все винтики, шурупы, гайки — все, что нашлось в доме, было продано в разные руки. В оставшихся бумагах не удалось обнаружить ничего, что указывало бы на листоверт. В задумчивости Джон отправился восвояси. Идея, которую он не мог осуществить из-за отсутствия денег, не стоила того, чтобы на нее тратить время. Кроме того, займись он сейчас этим делом, он отвлечется от Северного полюса. А этого он допустить никак не мог.
Вместе с тем он не хотел прозябать в бездеятельности, пока решалась его судьба. Хорошо бы подвернулось что-нибудь такое достойное и по возможности прибыльное.
Деревенские да и помещики обходились с ним теперь более уважительно, отдавая должное его стати и шраму на лбу. Если он просил кого-нибудь повторить сказанное, то никто не насмехался над ним и не оставлял стоять столбом: он всякий раз слышал сначала извинение, а потом то, что просил повторить.
Взрослому человеку жить на суше было даже приятно.
И все же Джон решил предпринять еще одну попытку. Поддержать затею с листовертом мог бы, пожалуй, один из членов Читательского общества, аптекарь Бизли, знаток и собиратель трав, человек с мягким лицом, состоятельный и к тому же увлекающийся. Страстный любитель английской истории, он выслушал Джона с большим вниманием:
— Хорошая придумка! Любопытно, как это будет выглядеть в действительности!
Было, однако, во всем этом нечто такое, что его явно смущало.
— Скажите, мистер Франклин, а отчего доктор Орм решил обратиться именно к картинам истории? Ведь дух времени передать в изображении невозможно.