Открытое море
Шрифт:
– Я знаю.
– Ты очень любишь Эверта. И он тебя.
– Да, я его люблю.
Штеффи хотела добавить: «И вас, тетя Марта». Но постеснялась. «Она и так знает, - подумала Штеффи.
– Она знает».
– Подумать только, - вздохнула тетя Марта, - ты рассуждаешь как взрослый человек. Если бы в тот день, когда я первый раз тебя увидела, кто-нибудь сказал мне, что мы будем вот так сидеть и разговаривать, ни за что бы не поверила. Ты была такая маленькая, несчастная. Ничего не понимала, сказать ничего не могла... Бывали часы, когда я...
– ...раскаивались?
–
– Я рада, что попала сюда, - сказала Штеффи.
– Именно сюда, к вам.
– Мне хочется, чтобы ты знала: заботы о тебе были мне в радость. Жизнь стала светлее с тех пор, как ты живешь у нас. Несмотря на все трудности.
Никогда прежде они так не разговаривали друг с другом. Тетя Марта не любила душещипательных бесед, но сейчас ее слова звучали серьезно и даже торжественно. «Она готовится к тому, что я уеду, -подумала Штеффи.
– А может, хочет уговорить меня остаться?»
Штеффи попыталась представить себе жизнь на острове. Неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Нет, ее дом был не здесь. Она любила тетю Марту и дядю Эверта, но ее дом был не здесь.
«Лишь бы дядя Эверт жил подольше, - думала Штеффи.
– Тогда она не останется в одиночестве». В том, что тетя Марта проживет до ста лет, она не сомневалась ни на минуту.
А потом Штеффи все-таки сказала то, что хотела сказать:
– Тетя Марта, милая тетя Марта, я так вас люблю!
Штеффи помогла тете Марте перетаскать вещи в подвал и прибрать дом к приезду дачников. С дядей Эвертом они отремонтировали мостки рядом с лодочным сараем.
– Мужская работа, - фыркнула тетя Марта.
– Брось ты это.
Но Штеффи трудилась с удовольствием, ведь всю весну она провела за книгами. Ей нравился свежий воздух и запах соли.
Одна неделя - так мало! Уже в понедельник утром Штеффи приступит к работе в лаборатории.
Конечно, она обязательно приедет к ним на неделю в июле, но вот бы и сейчас задержаться подольше!
Штеффи беспокоилась за Нелли. Как она ждала летних каникул, а теперь была ко всему равнодушна. Избегала Штеффи.
Тетя Марта еще не разговаривала с тетей Альмой. Она хотела дождаться, чтобы команда «Элизабет» вышла в море.
– Так у Альмы будет несколько дней на раздумья, прежде чем Сигурд снова возьмет ее в оборот.
Но выход в море откладывался - неполадки в моторе оказались серьезными, и дядя Эверт отвел лодку на верфь. Утешало одно: всю неделю до отъезда Штеффи в город дядя Эверт пробудет дома.
Наконец в пятницу «Элизабет» вернулась на свое место у причала, мотор был отремонтирован. Рано утром следующего дня судно отправляется в дальнее плавание к побережью Шотландии. «Элизабет» идет туда не одна, а вместе с другими рыбацкими лодками. Они выходят с острова одновременно и вернутся не раньше чем через неделю. Еще в марте дядя Эверт, разложив на столе карту Северного моря, показывал Штеффи пальцем их будущий маршрут.
Корабли военно-морского флота продолжали разминировать море у берега. В открытом море тоже было еще небезопасно. Но дядя Эверт лучился радостью.
– Мы снова
– Опять можем рыбачить, где хотим.
В пятницу вечером дядя Эверт и Штеффи вышли в море на лодке. Они ловили макрель - совсем как прежде, когда дядя Эверт учил девочку рыбачить.
– Помнишь?
– спросил дядя Эверт.
– Ты боялась прикоснуться к рыбе. Настоящая городская девчонка.
Штеффи ловко схватила только что пойманную рыбину, быстро распорола ей брюхо, почистила и выпотрошила ее.
– Кое-чему ты научилась.
– Многому, - возразила Штеффи.
– Многому.
Они тихо сидели в лодке. Июньский вечер был светлый и теплый. У скалы показалась голова тюленя, его усатая морда с большими темными глазами чем-то напоминала морду собаки. Штеффи кинула тюленю рыбью требуху, но на добычу тут же с пронзительными криками слетелись чайки.
– Папа будет гордиться тобой, - сказал дядя Эверт.
– Когда вернется.
– Если вернется.
– Вернется.
Ветер утих. Море поблескивало в лучах вечернего солнца.
– Я бы гордился, - сказал дядя Эверт, - если бы ты была моей дочерью.
На следующий день тетя Марта взяла велосипед и отправилась поговорить с тетей Альмой. Но вернулась ни с чем. К тете Альме приехали дачники, и она была занята обустройством их жизни.
– Им все не так, - рассказывала тетя Марта.
– Кровати пришлось переставлять, чтобы поместить детскую кроватку. Такую, знаешь, новомодную, с решетчатыми спинками. А еще приезжая дама пожелала использовать чердак под мастерскую, поэтому нам пришлось убирать оттуда все вещи и мыть чердак.
– Какую еще мастерскую?
– Да она, вроде, художница. Волосы черные, как вороново крыло, темнее, чем у тебя, но я думаю, крашеные. Хлебнет с ней Альма забот, помяни мое слово!
Глава 14
Когда приехали дачники, Нелли сидела на ступеньках крыльца и чистила картошку, лежавшую перед ней в оцинкованном тазу. Очищенные картофелины она клала в большую кастрюлю. Это была последняя прошлогодняя картошка - вялая, с глазками. Скоро появится молодая.
На дороге за забором показалась странная процессия. Впереди двигался высокий мужчина в костюме и шляпе, он нес дорожную сумку. За ним шла няня в голубом платье с белым передником. Она везла детскую коляску.
Замыкала процессию женщина. Чтобы ее получше разглядеть, Нелли приложила ко лбу руку козырьком. У женщины были угольно-черные коротко стриженные волосы, тонко выщипанные брови и алые губы. Платье эффектного красно-черно-белого цвета было слегка присборено на талии. Босоножки на высоких каблуках со шнуровкой вокруг лодыжки. Нелли никогда не видела таких женщин, и эта дама показалась ей очень красивой.