Откуда ты, Жан?
Шрифт:
— Я?.. Мне?.. Спасибо, — улыбнулась она, взяв пушистую ветку, и что-то ещё хотела спросить, но Ваня опередил её:
— По дружбе… За помощь.
Синий огонь в её глазах погас. Она кивнула на трамвай.
— Поехали?
— Да, Света. А то, кажется, задержались.
Подходя к трамваю, она, трогая рукой нежные серёжки ивы, сказала:
— Скорей бы лето, с цветами на лугах, чистым небом.
— Мне тоже надоела холодная погода. Вот пройдёт ледоход, сразу всё переменится…
Действительно, наступившие тёплые дни многое изменили. И прежде всего в
Яшка всё высматривал, как сыч. Из его намёков было видно: Тамара уже не будет присылать своей подруге писем, потому что ей всё известно. Яшка постарался.
Пришёл сабантуй. Двоюродная сестра Светланы уехала в деревню — там этот праздник проходит всегда интересно и по-своему. Светлана пригласила своих подруг и друзей на выходной в дом сестры. В том числе и Гульсум с Ваней.
Было очень весело. Во главе стола посадили Светлану с Ваней, сославшись на то, что вместе, мол, работают. Светлана была так хороша и нарядна, что парень смутился: белокурые волосы уложены колечками, брови подведены, ресницы чёрные. Розовое платье с короткими рукавами, подшитое снизу тонкой лентой, обтягивало стройную фигуру девушки…
После первой рюмки запели под музыку граммофона. Пластинка попалась старая, и игла часто кружила по одному следу, наигрывая: «гм-гм-гм», до тех пор, пока её не подталкивали рукой.
Послушав две такие нестройные песни, Светлана, стуча каблуками, прошла на кухню и вынесла большую сковороду с эчпочмаками. Опустив ресницы, краснея и чуть улыбаясь, она пошутила:
— Кому понравится мой пирог, тому и я понравлюсь!
Девушки и парии пробовали пироги, расхваливая того, кто их стряпал. Когда же Ваня сказал, что и раньше любил эчпочмак с жирной утятиной, но такого вкусного, как сегодня, ещё не пробовал, все вдруг зашумели, требуя поцеловать Светлану.
— Почему же только я? — растерялся Ваня. — Всем пироги её понравились.
— Но ты похвалил их особенно, — сказал один парень. — Так что не отказывайся. Мы ждём…
— Горько! Горько! — подхватили гости в один голос.
Светлана, сверкая глазами, подошла к нему покорная. Когда кто-то воскликнул: «Посмотрите, какая пара!», Ваня, раз этого требовал обычай, поцеловал её в губы…
Затем снова крутили пластинки, плясали. Когда же гости начали расходиться по домам, Светлана задержала Ваню.
Гульсум, наблюдавшая весь вечер молча, посмотрела на Ваню с укором. Перед уходом протянула Светлане письмо, свёрнутое вдвое, и тихо сказала:
— Прочти сейчас. От Тамары.
Светлану словно подменили. Она сразу же насторожилась, будто держала в руках что-то обжигающее, хотела бросить,
— Ладно!.. Давай теперь выпьем вдвоём. — Налила две длинные рюмки доверху, чокнулась и выпила свою до дна. — Душно. Открой, пожалуйста, окно…
Ваня раскрыл, и в комнату ворвался свежий воздух полуночи.
— Спасибо… Садись вот сюда, — показала Светлана на стул рядом с собой.
Он сел. В такое положение ему ещё никогда не приходилось попадать. Он уже посматривал то в раскрытое окно, то на закрытую дверь, соображая, как бы скорее отсюда вырваться.
Девушка, заметив его беспокойные взгляды, тоже отрезвела.
— Ваня, ты меня… — она остановилась, видимо, не решаясь сказать то, что хотела, и устало произнесла — Ты мне веришь?
— Верю. Ты, Света, хорошая, всё такая же мечтательница…
Она задумчиво повторила: «Хорошая…» — на глаза навернулись слёзы. Потом тихо спросила:
— Разве плохо, когда человек хороший?..
— Нет, конечно… — сказал Ваня каким-то чужим голосом, не зная, что добавить ещё. А сказать что-то нужно.
Светлана опередила его:
— Ты знаешь, скоро приезжает Тамара.
— Ну и что?
— Ты же любишь её.
— Когда-то любил…
— И сейчас любишь.
— Не знаю. Да и не хочу сейчас о ней слышать.
Светлана опустила голову и, смущаясь, сказала:
— Вчера эти слова обрадовали бы меня. И я была бы довольна таким ответом, веря, что остальное придёт со временем. Сегодня я уже другая… Вспомни Гульсум… Она осуждала нас. А твои слова… Надо оправдать их — быть хорошей… — Она помолчала, потом добавила — Знаешь, я решила…
В открытое окно бесшумно влетела ночная бабочка и начала кружить на потолке у лампочки.
— Что решила?
— Прояснить наши отношения раз и навсегда. Чтобы каждый пошёл своей дорогой…
— А я не хочу этого, — как-то упрямо сказал Ваня. — Мне с тобой хорошо.
— Но это не самое главное. Ты сейчас пьян…
— Я не пьян, слегка только, чуть-чуть…
— Всё равно. И пусть этот разговор между нами никогда больше не повторится. Мы останемся с тобой просто друзьями…
Ваня перестал улыбаться, молча поднялся.
На столе, упав с потолка, зашуршала бабочка с опалёнными крыльями. Ваня, взяв её бережно пальцами, выпустил в окно:
— Лети, глупая.
Часы на стене пробили двенадцать.
— Начался новый день, — сообщила Светлана. — Нам пора по домам…
Вот это встреча!
Когда Николай, женившись, перебрался на другую квартиру, в доме стало пусто. Ирина Лукинична загрустила.
— Вот растишь, растишь и отпускаешь от себя, — жаловалась она, тяжело вздыхая. — И кто-то чужой забирает сына…
— Жена, мама, не чужая, — доказывал Ваня. — Да и вечно вместе не живут… — Он улыбнулся, пригладил волосы. — Вот скоро мне подойдёт срок семьёй обзаводиться…