Откуда ты, Жан?

Ракипов Шамиль Зиганшинович

— Гумер… Вафин?! — чуть не вскрикнул он. — Чего же не скажешь, а всё загадками… Усы, бороду отпустил, не сразу признаешь…

Вафин посерьёзнел.

— А чего говорить? — сказал с укором. — К тебе и не подступишься.

— Ты как тут очутился? — сухо спросил Кабушкин,

— Приехал к вам для связи между отрядами.

— Это хорошо. Будем знать, кто в соседях. — Кабушкин подпрыгнул, схватился руками за толстый сук на стволе. Сук не выдержал, обломился, нарушив тишину леса. Кабушкин невольно огляделся.

— Не видел кого из наших, казанских? — спросил Вафин, обиженный тем, что друг детства с ним так обошёлся…

— В отступлении?

— Да.

— Яшку

Соловья встретил, — сказал Кабушкин. — Только встреча была нерадостной. И вспоминать не хочется.

— Он какой-то трусоватый.

— Шкурник. Однажды написал на меня жалобу за то, что я впустил через переднюю дверь Николая Филипповича. Всегда был таким. Ещё в Казани.

— Такой напишет, — усмехнулся Вафин. — На днях я получил письмо из Казани. Жизнь там нелёгкая. Но работают, не жалуются. Николай Филиппович ходит в залатанном старом костюме, голодный, а для победы над врагом все деньги за лекции в Доме учёных и серебро, что раскопал на развалинах, отдал государству. А серебра у него было много: килограмма три-четыре.

Ваня вдруг вспомнил разговор о Гумере с Харисом.

— Послушай, Гумер, тебе тоже дал он одну монету. Потерял, наверно?

Вафин нахмурил брови.

— Почему же я должен потерять её? — пожал он плечами. Помолчал и улыбнулся — Чудеса да и только. Хочешь — не хочешь, а невольно поверишь в колдовство. Как говорил Николай Филиппович, серебряная монета приносит человеку счастье. Она и в самом деле вывела меня из окружения. Теперь это мой талисман.

— Покажи-ка.

Вафин расстегнул верхние пуговицы телогрейки, сунул руку за пазуху и вытащил кисет, сделанный из кожи, затем развязал шнурок и двумя пальцами нащупал в табаке монету.

— Вот она.

Кабушкин взял монету, обсыпанную табачной пылью, и дважды подбросил её на ладони. С детским любопытством стал рассматривать сверкающий кружок, напоминавший о далёком детстве, о своём учителе…

— Вернулись бы те времена, — вздохнул Вафин.

— Давай не будем, — усмехнулся Кабушкин, вернув монету хозяину.

— Что не будем? — насторожился тот.

— Постараемся больше не попадать в окружение.

— Да я не о том. — Вафин, махнув рукой, спросил — А Яшка вспомнил учителя?

— Николая Филипповича?.. Нет. Он вспоминал своих девушек. И говорил про Светлану гадости.

Закурили.

Чтобы не мешать партизанам устанавливать снятую с немецкого танка пушку на телегу, повернули обратно. Кабушкин молчал. Невесёлой была та встреча с Яковом, о которой теперь и говорить не хотелось…

Как это было

…Их дивизия с боями отступала к Бресту. Едва прошли первые километры, как выяснилось, что города Гродно и Брест уже в руках врага. Близ города Слоним, у станции Зельва, немцы сбросили большой десант с артиллерией, чтобы преградить дивизии дорогу. Когда штабные машины приблизились к этой станции, они были встречены сильным огнём. Полковник Молев отдал приказ уничтожить десант. Лейтенант Кабушкин попросился у майора Кадерметова пойти на передовую. Тот разрешил. У мельничной запруды на реке Зельенка вспыхнул бой. Фашисты любыми средствами стремились окружить штаб дивизии. Но это им не удалось. Однако встреча с десантниками обошлась дорого — погибло много воинов. Заместитель командира дивизии Молев, тяжелораненый, попал в руки врага. Подразделения, в том числе и взвод Кабушкина, сопровождавшие штаб дивизии, направились к городу Слуцку. Стрелковые полки, госпиталь и другие части — всего до семи тысяч бойцов — по лесным тропинкам отступали

к городу Лунинец. В небе с рёвом проносились вражеские самолёты, по шоссе сплошной колонной продвигались немецкие танки…

В этом отступлении Кабушкин и встретил Якова. Встреча была неожиданной. И до этого знал он, что в дивизии, носившей имя Верховного Совета Татарстана, служит много казанцев. Майор Кадерметов как-то перед самым началом войны показал ему список младших командиров: дескать, посмотри, нет ли знакомых. Кабушкин увидел там фамилии друзей детства — Хариса Бикбаева, Андрея Счастливцева и других знакомых. Но ни с одним из них встретиться не удалось. И вот — пожалуйста.

Яшка мало изменился: те же светлые волосы, хитроватые глаза. Даже в армии не бросил привычку одеваться щёгольски: пилотка набекрень, гимнастёрка подпоясана широким офицерским ремнём.

— Вот это встреча! — воскликнул Яшка, удивляясь. — Не думал и не гадал, что мы так увидимся.

— На войне может быть и хуже.

Они шли рядом. Под ногами ломались ветки, местами чавкала вода.

— Говорили, ты на интендантской службе, — сказал Яшка, вытаскивая из кармана папиросы. — Где же твои машины? Почему не мчишься по шоссе?

— Те, которые нужно, сожгли, другие в тыл отправили.

— А Тамара успела выехать?

— Успела.

— Прут они сейчас на самой лучшей технике. Гитлер говорит: одержу победу с быстротою молнии.

Ваня вспомнил разговор в электротехническом цехе, четыре года назад. Яшка тогда говорил другое.

— Помнишь, когда я работал в цехе и читал однажды газету рабочим? Ты сказал, что Гитлер — шантрапа, дутый пузырь и прочее.

— Злопамятный ты, Кабушкин. Вряд ли я так говорил.

— Нет, память у меня хорошая. Не забываю.

— Плохого, — усмехнулся Яшка. — А помнить советую только хорошее.

Когда остановились на отдых, Яшка достал из кармана блестящую стопку и, наполнив её спиртом из фляжки, выпил. Вторую налил Ване.

— Пей.

— Натощак не пью, — отказался Кабушкин.

— Как хочешь… Тогда за твоё здоровье!

Яков выпил и вторую стопку.

— А где же твоя винтовка? — спросил Кабушкин.

— Зачем она? С меня и пистолета хватит. Я же теперь штабист…

Была подана команда не расходиться. Яшка, чьё настроение поднялось после того, как промочил он горло, начал вспоминать прошедшие дни.

— Были, были молодые годы, как говорил Харис, гороха полные карманы… А ведь я, Ваня, Светлану всё равно засватал. Она стала такой легкомысленной. Выпивать научилась. А раз девушка пьёт, она уже не может быть себе хозяйкой…

— Ты пьян, Яков.

— Ты сам виноват, замучил девушку. Света мне всё рассказала…

— А ты не изменился.

— На что намекаешь?

— Хватит! Не то… — Кабушкин поднялся.

— Всё, всё… — тут же вскочил на ноги Яшка и, раскланявшись, побежал догонять своих.

Последний рубеж

После изнурительных переходов по лесам и оврагам наконец-то заняли оборону восточнее города Сураж в Брянской области. Мост через реку взорвали. Немецкие войска приблизились к берегу. Затем, не останавливаясь, вошли в воду. Полковник Зашибалов приказал батареям открыть огонь. Снаряды потопили несколько машин и понтонов, спущенных для переправы. Бросившиеся в речку гитлеровцы попали под огонь пулемётов. Наступление было приостановлено. Противник ещё два раза бросался к переправе, однако ни один солдат не ступил ногой на эту сторону. Тогда разъярённые фашисты начали стрелять из артиллерии по нашим огневым точкам.