Отлёт с Земли
Шрифт:
– Это когда?
Он нахмурился:
– Вы не помните?
– Я и не знала. Никогда не интересовалась внеземной политикой.
– Пятая парламентская сессия ежегодно завершается за день до Дня Уоллама-Крейна.
– Значит, голосование через четыре дня, четырнадцатого ноября, – пробормотала я себе под нос.
– Сейчас врачи пытаются решить проблему управления сетью, одновременно перенастраивая ее и увеличивая мощность световых сигналов. – Левек взглянул на маленький прибор в своей руке. – Первичный запуск завершен, начался этап стабилизации. Он займет от одного
– Не хочу знать вероятность, – прервала я. – Просто скажите, что произойдет в случае неудачи. Я умру?
– Если сеть не получится стабилизировать, то в течение нескольких часов контроль над вашей иммунной системой начнет медленно ослабевать. На время поиска нового решения вас вернут в медбак.
Опять бак. Даже если со временем очередное решение найдется, не исключен еще один провал. Я вдруг увидела кошмарное будущее, где прохожу через это снова и снова. Не жизнь, а...
Я задвинула эту мысль подальше. На кону стояло кое-что куда важнее моей жизни, и Левек рассказал мне все это по вполне очевидной причине.
– Значит, возможно, у меня есть всего несколько часов, чтобы добраться до Фортуны и активировать пьедестал. Я должна отправляться сейчас же.
– Весьма желательно, – подтвердил Левек.
– Новостные каналы в курсе происходящего?
Он кивнул:
– Генерал-маршал решил, что лучше всего дать им полную информацию.
– Но они не знают, что химеры не уничтожены?
– Нам удалось придержать эти данные только для глав секторов и небольшого числа военных. Прежде чем делать объявление, генерал-маршал хочет, чтобы мы получили доступ к родному миру инопланетян. Иначе, – добавил он сухо, – возможны серьезные волнения в обществе.
– Я уже могу двигаться?
– Да, абсолютно свободно. Однако должен предупредить, что ваш внешний вид изменился гораздо сильнее, чем ожидалось.
– Я догадывалась. Здесь есть зеркало?
Левек указал в угол комнаты. Я спустила ноги с кровати, встала, подошла к зеркалу и судорожно вздохнула. Я выглядела не чудовищем, но шокирующе другой. Огни сети постоянно мерцали под кожей. Я могла видеть их даже под волосами.
Я закатала белые рукава больничной пижамы и провела светящимися ладонями по светящимся предплечьям. На ощупь кожа казалась совершенно гладкой и нормальной, но...
В начале года я вошла в класс нормалов, наговорила кучу лжи и убедила их, что тоже нормальна. Не существовало видимых признаков моей инвалидности, а сейчас... Никто не принял бы меня за человека даже по ошибке.
– Майор Эклунд и еще несколько посетителей ждут снаружи, – сообщил Левек.
– Фиан не видел меня похожей на... Он не видел меня после помещения в бак?
– Нет. Вы достаточно четко озвучили свои пожелания.
Я схватила висевшие на стене облипку и бронекостюм.
– Я оденусь, прежде чем выйти людям.
– Свежевыращенная кожа еще не совсем огрубела, так что вам может быть неудобно надевать костюм, – предупредил Левек. – Я позову
Я покачала головой:
– Ненавижу лекарства.
– Тогда я подожду снаружи. – И он вышел из комнаты.
Я сняла пижаму и без проблем надела облипку, но натягивание костюма превратилось в настоящее сражение – кожа протестовала против жесткого прикосновения ткани. Наконец справившись, я подняла и застегнула капюшон, убедилась, что на дисплее установлены мои имя и звание, и минуту постояла спокойно. Резкая жалящая боль постепенно превратилась в ноющую, и облегченно вздохнув, я шагнула к двери, открыла ее и вышла в просторный зал.
По моим смутным ощущениям, на стульях сидело множество людей, но я осознавала присутствие лишь одного, стоящего ко мне лицом.
– Я так и знал, – сказал Фиан. – Знал, что ты выйдешь сюда, застегнутая до макушки.
Раздражение в его голосе смешалось с весельем. Длинные светлые волосы растрепались, словно он не раз запускал в них пальцы. Лицо выглядело напряженным, уставшим и каким-то более взрослым. Неудивительно. Если бы я ждала три бесконечных месяца, не зная, выживет Фиан или умрет, если бы наконец получила его обратно, но понимала, что это, возможно, лишь на несколько часов, то была бы в полном раздрае.
– Не нужно прятаться от меня, – сказал он. – Мне плевать, как ты выглядишь, покуда я тебя не потерял. Вот если бы мы поменялись местами и я изменился внешне, ты бы захотела меня бросить?
Я покачала головой. Сперва он привлек меня своей похожестью на Аррака Сан Домекса – актера, по которому я с ума сходила, – но затем я полюбила Фиана за все то, что делает его таким бесконечно особенным. Его ум. Его упрямство. Его любовь к истории. Его хмурая серьезность и способность меня рассмешить. После всего, через что мы прошли вместе, его внешность не имела значения, пока он оставался Фианом.
– Конечно нет, – ответила я. – Но включение пьедестала первостепенно. Личными делами можем заняться после, если... Если будет время.
– Время будет, – заверил Фиан. – Имплантированная сеть заработает, обязательно, потому что я не могу вновь через это пройти. И я хочу услышать воинскую клятву, что ты не станешь скрывать от меня лицо после того, как мы разберемся с пьедесталом.
Это было так типично для Фиана, что я хихикнула:
– Майор Фиан Андрей Эклунд, клянусь своей воинской честью, что не стану от тебя прятаться.
Вдруг, напоминая, что мы тут не одни, рядом раздался голос Кеона Танаки с такими привычными ленивыми нотками:
– Джарра утверждала, будто не командует Фианом, но я не поверил. И разумеется, не поверил, что на самом деле он отдает ей приказы. Потрясно! Я бы решил, что в костюме кто-то другой, но особое хихиканье Джарры подделать невозможно.
Вокруг засмеялись. Я быстро осмотрелась и поразилась: столько знакомых лиц! Кеон сидел с Иссетт и Кэндис. Далмора, Амалия и Крат – рядом с Плейдоном. По одну сторону от Левека обнаружился генерал Торрек, а по другую – незнакомая женщина-подполковник. Позади нее – глава медицинского звена, полковник Стоун, Драго и...