Отлученный (сборник)

Джованни Жозе

Примерно через час из углового дома вышел мужчина и направился по бульвару к «пежо». Он вынул из кармана ключи, открыл дверцу и сел за руль.

Гю направился к машине. Когда он поравнялся с ней, двигатель уже завелся. Не зная, заперты дверцы машины или нет, Гю обошел автомобиль сзади и резко распахнул дверцу водителя, наставив на него «кольт».

–  Протяни руку и отопри заднюю дверцу, - приказал он.

Фардиано вздрогнул и немедленно исполнил приказание. Гю опустил стекло передней дверцы.

–  Руки на руль.

Одной

рукой он открыл заднюю дверцу и быстро сел в машину. Все это заняло лишь несколько секунд. Гю старался держать «кольт» так, чтобы прохожие его не заметили.

–  Езжай до Труа Люк через СенБарнабе. Там побеседуем. Рыпнешься - пристрелю.

У Фардиано все внутри сжалось от страха. Машина тронулась. У полицейского взмокли руки, по спине тек пот. Шум уличного движения доходил до него приглушенным, он весь обмяк и боялся, что его стошнит.

После СенЖюльена дорога проходила через небольшой лесок. Зимой место выглядело унылым.

–  Здесь красиво… - заметил Гю.

Он чувствовал себя хорошо. В зеркале заднего обзора он видел морду Фардиано, и она вызывала у него все большее отвращение.

Машина приехала в Труа Люк.

–  Давай дальше, прямо, - приказал Гю.

Дорога проходила между двумя холмами. Дома становились все более редкими. У полицейского не было сил даже думать…

–  Прижмись к правой обочине, - велел Гю. Машина остановилась.
– Выключи зажигание, - добавил он, доставая из кармана записную книжку и ручку и протягивая их Фардиано.
– Сейчас ты напишешь небольшое письмо для прессы, в котором признаешься, что оболгал меня в отместку за то, что не сумел развязать мне язык под пыткой. Еще напишешь, как действовал Бло, и что, потвоему, магнитофонная запись - недостаточное доказательство против Вентуры Риччи и меня. Сечешь? Давай, действуй.

Пока Фардиано писал, его страх проходил. «Он не решится меня убить, - думал полицейский.
– Ему нужна только эта бумага». Он писал много, чтобы Гю остался доволен, и скоро передал ему блокнот.

–  Отлично, отлично… - сказал Гю, прочитав.
– У тебя талант, ничего не скажешь. Воспользуйся вдохновением, чтобы написать письмо министру внутренних дел.

–  Министру… - пробормотал полицейский.

–  Он ведь твой главный начальник, разве нет? Расскажи ему, как пытал людей, заставляя признаваться и виноватых, и невиновных. Не забудь про пытку водой, скажи, что раскаиваешься и больше не будешь.

Фардиано сделал глоток воздуха и снова начал писать, уверенный, что Гю его пощадит.

–  Еще немного, и я разрыдаюсь, - бросил Гю, прочитав второе письмо.
– Чувствуется, что у тебя есть сердце. (Он сунул блокнот и ручку в карман.) А пара наручников найдется?

–  Да, - ответил Фардиано.

–  В каком кармане?

–  В бардачке.

–  Не двигайся, - сказал Гю, приставив ствол «кольта» ему к затылку, протянул правую руку и открыл бардачок. Там лежали только книга, тряпка и наручники. Оружия не было.
– Нагнись к рулю и заведи за спину левую руку. (Браслет захлопнулся на запястье полицейского.) - Другую. (И закончил сковывать его руки за спиной.)

Время от времени по дороге проезжала машина. Фардиано ни на что не надеялся, предпочитая, чтобы никто не вмешивался. Он не сомневался в быстроте реакции Гю.

–  Вылезай, только не в сторону дороги, а в противоположную. (Он вышел первым и открыл дверцу.) Так, садись сзади. (Полицейский сел, и Гю захлопнул дверцы.) Обратно поведу я. Ложись на сиденье. Нет, головой не к рулю, наоборот… Вот так.

Гю положил «кольт» на колени, развернулся и поехал в направлении Марселя. В Труа Люк он повернул направо.

–  Вернемся через Олив, - сказал он.
– Не люблю дважды проезжать через одно и то же место.

–  Интересно, - пробормотал Фардиано через несколько секунд, - где журналисты раскапывают материалы для своих статеек?

–  Точно, - отозвался Гю.
– Тем более, что ты им не говорил ни слова, да?

–  Они плохо поняли, - уверил Фардиано.

Он облизал языком пересохшие губы. Он был жив, а это главное.

–  Знаешь, - сказал Гю странно спокойным голосом, - я не гордился собой, когда стрелял в того полицейского на мотоцикле…

–  Зачем ты мне это говоришь!
– закричал Фардиано.

–  Просто так, - ответил Гю.
– И потом: это же твоя работа: все знать. У себя в кабинете ты был более любопытным! Нас было четверо: Антуан Рипа, Паскаль Леонетти, Вентура и я.

–  Замолчи!
– завопил Фардиано.
– Замолчи!

–  Это впервые, когда легавый орет, чтобы я замолчал, - сказал Гю и продолжил ровным голосом: - Антуан с карабином ждал наверху.

Полицейский задышал чаще.

–  Я ничего не слышу! Ничего!

У него на лбу выступили вены, горло горело.

–  Жаль, - прошептал Гю.
– А многие так хотели бы меня послушать…

На прямом участке он прибавил скорость. Фардиано увидел руку с пистолетом, направленным на него, и попытался приподняться.

–  Нет!
– взвыл он.

По тихой округе разнеслись звуки выстрелов. Оставив позади этот участок, машина замедлила ход.

Гю затормозил недалеко от перекрестка четырех дорог, на пустынной улице, забрал документы Фардиано и ушел. Он доехал на троллейбусе до старого порта, а оттуда направился на улицу Репюблик.

Было около одиннадцати часов утра. Орлов и Цыганка ждали его, опасаясь худшего.

Гю позвонил. Открыла сестра Тео.

–  Привет, малышка, - улыбнулся Гю. Ему захотелось сделать ей чтонибудь приятное.

–  Ваша дама беспокоится, - сообщила она, сложив ладони.

–  Не стоит, - ответил он, входя в комнату.

Цыганка посмотрела на него своими огромными глазами.

–  Тебе не следовало выходить, старина, - сказал Орлов.

–  Надо было уладить коекакие дела, - ответил Гю, снимая пальто.