Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
И что вот теперь делать?
Разум подсказывал уходить с этой поляны как можно скорее, прихватив с собой ребенка. Еще более умная часть рассудка советовала и мальчишку с собой не тянуть: подкидыш без рода и племени, спокойно гладящий саламандру – это, знаете ли, не бродячий монах, ласково тянущий осанну. Неизвестно какие еще козыри этот самый Кайо прячет в своем драном вонючем рукаве.
Впрочем, это все подсказывал рассудок. Если бы Росперт его слушался, он бы давно уже был занят чем- нибудь более полезным и спокойным: корзины, например, в работном доме плел. Ну, или, хотя
Шварцретар повернулся к лежащему и попытался перевернуть его на спину. Совершенно безуспешно, кстати: жар, как выяснилось, был вполне ощутимым, до кожи попросту нельзя было дотронуться – казалось, ты пытаешься схватить голыми руками раскаленную кочергу.
– Чтоб тебя Тот, Кто Всегда Рядом, к сковородам приставил! – зло ругнулся парень. Похоже, даже самым дурацким благим намерениям сбыться было не суждено.
Интересно, а если эту нежданную находку полить водой из ближайшего ручья, она пеплом осыпется или попросту остынет? Впрочем, до ручья еще добраться надо было…
Оставалось только ждать. Ну или, конечно, можно было просто уехать.
Можно было. Это здесь ключевое слово. Только кто бы поехал?
Росперт погладил по шее нервничающую Гретту и вздохнул:
– Ну, киндеритто, мы тут, похоже, задержимся… Есть хочешь?
– Да! – просиял мальчишка. Если он и не понял в начале, к кому вообще обращается шварцретар, то последний вопрос ему явно понравился.
Барнхельм принялся рыться в седельной сумке…
Примерно через час жар, идущий от тела, начал спадать. Еще через час Росперт даже смог дотронуться до плеча незнакомца, не боясь обжечься.
Самому ландскнехту в это время пришлось туго. По телу постоянно пробегали судороги, мышцы ходили буграми, словно под кожей сновал невидимый комок…
Барнхельм осторожно перевернул нежданную находку на спину.
Худой, перепачканный сажей человек. На лице и груди запеклись потеки крови, нос сломан…
И ведь где- то Росперт уже видел эту морду…
Как бы даже не на каком- нибудь контракте пересеклись.
И хорошо, если тогда на одной стороне были.
А если нет?
Шварцрейтар вздохнул, покосился на прозрачно- голубое небо над головой, расчерченное трещинами ветвей, поднял с земли бесчувственное тело, перекинул его через седло и, потянув за уздцы нервно косящую глазом Гретту, кивнул мальчишке:
– Пошли, нам надо до вечера выбраться из леса. Тем более, что в Ессау нас не ждут.
***
Мадельгер Оффенбах бросил на приятеля злой взгляд, но на этот раз отвечать не стал. Он даже не дождался, пока мальчишка отвлечется на них.
Просто шагнул вперед, присел на корточки перед Кайо и резко спросил:
– Что ты еще умеешь?
Ребенок, только сейчас заметивший, что в конюшню кто- то зашел, вздрогнул и судорожно задергал руками, словно надеялся ладонями придавить колоски к земле:
– Я?!.. Я ничего!.. Я не…
Оффенбах двумя пальцами перехватил тонкий росток, чуть сжал его… и спелый колос осыпался пеплом:
– Не надо. Мне. Врать.
Кайо вздрогнул и замер, затравленным кроликом глядя в глаза удаву – ландскнехту.
Копившаяся с
Мальчик сглотнул комок, застрявший в горле:
– Слышу, когда имя мое называют, да и вообще слышу… Растения вот… растут…
– …И огня не боится, – в тон ему закончил стоящий на пороге Росперт.
Мадельгер вздрогнул, удивленно оглянулся на приятеля, а шварцрейтар пожал плечами:
– Он в свое время твою саламандру гладил, так что гаси всполохи в глазах – а то скоро лошади с ума сойдут – и займемся делом.
– Какую саламандру?! – удивленно ахнул мальчишка. У него уже давно все выветрилось из головы за давностью лет.
– Потом расскажу, киндеритто, – фыркнул Барнхельм. Помолчал и добавил: – Раз уж в этой компании я один подобрался нормальный, давайте, что ли делом займемся? Одуванчик, смотри своего коня, я тебе вон, вороного купил, и пойдем тебе рейтшверт по руке подбирать.
Проблемы начались с самого рассвета. Мало того, что Винтар совершенно не выспался, так водяному колдуну еще с самого утра пришлось озаботиться кучей мелких, но от этого не менее противных дел.
Сперва с трудом подобрали серый форменный костюм для Эрменгильды: большинство камзолов на хрупкой девчонке висело мешком, потом юная ведьма случайно выяснила, что ей надо будет обрезать волосы, чтоб хотя бы слегка походить на мужчину, и наотрез отказалась это делать. Менрих, смирившийся с тем, что он тоже уезжает из Бруна, попытался ее убедить, у него ничего не получилось, спор затянулся надолго… Наконец, Винтар, которому надоела этя тягомотина, зло гаркнул, что все, кто не хочет слушаться, остаются здесь и могут сами как хотят добираться в родные земли. Побледневшая госпожа фон Оффенбах недрогнувшей рукой стянула волосы в хвост и одним взмахом короткого ножа подровняла себе прическу.
Дальше возник вопрос с оружием.
Да, Винтар прекрасно мог обойтись создаваемым из воздуха ледяным мечом. Но если вдруг случится какая- нибудь оказия и драться придется при ратмане и его слугах – будет очень трудно объяснить, какая связь существует между инквизитором и водяной магией.
И хорошо, если в такой момент кто- то вообще будет тебя слушать.
До оружейной – благо, Кенниг помнил, где она находилась – взбесившаяся саламандра не добралась. В этом были, конечно, свои плюсы, мечи остались в целости и сохранности. Но ведь были и минусы! Дверь была замкнута, где находился ключ – было неизвестно, за давностью лет… Пришлось звать воздушного мага Фалько, чтоб тот вышиб дверь.
Колдун явился, зевая и потягиваясь. Покосился на тяжелый навесной замок… Резкий пас, упругая волна воздуха врезалась в дверь, с одного раза вышибла ее, унесла вперед в комнату, ударила о противоположную стену, сшибая развешанные мечи.
Парень покосился на молчаливого Винтара и хмыкнул:
– А в таверне с четвертого раза выбил.
– С пятого, – мрачно поправил его водяной маг. Он прекрасно помнил ощущения, ударившие по коже, когда воздушный таран разбил поставленную ледяную стену.