Отмеченные водой и пламенем
Шрифт:
Уже выходя из крохотной темной лавчонки, где сидел вербовщик, Мадельгер оглянулся. На миг, в блеске солнечных лучей, проникающих через единственное окошко, мужчине показалось, что на щеках их собеседника виднеется вытравленное клеймо «Кат». Впрочем, разглядеть ничего так и не удалось.
– Гнилой заказ, – мрачно буркнул Оффенбах, осторожно прикрывая за собой дверь.
Росперт дернулся в сторону, пытаясь ускользнуть от брызг, поднятых с мостовой колесами проехавшей кареты. Не удалось.
Мужчина мрачно принялся отряхивать плащ, не обращая внимания на брюзжание
– Да весь этот Гермершхейм гнилой. Вольный город, тоже мне. Застрял в приграничье между Гарделлегенером и Утрехтом, никому сейчас и даром не нужен, ни тому лорд- манору, ни другому, вот и получил звание вольного. Был бы чуть южнее, загремел бы под власть Либеннау, уже б проще жилось.
– Кому? – фыркнул его приятель.
На что получил широкую улыбку в ответ:
– Нам, конечно. Мы тут намертво застряли, хлебные места при ратуше уже все заняты, вольные наемники местным и даром не нужны, своих кнехтов хватает… Если б не этот вербовщик, пришлось бы точно до столицы подаваться.
Мадельгер мечтательно вздохнул:
– До правления ведьмы в Ругее было столько прекрасных осад… Бароны вольные города захватывают, князьки между собой воюют… А сейчас?
– А сейчас радуйся тому, что мы какой- то караван для сопровождения нашли.
– Думаешь, это караван? – поморщился ландскнехт, хватая за плечо замечтавшегося Кайо, с интересом разглядывающего лепнину на каком- то здании, и вытаскивая мальчишку буквально из- под копыт мчащегося коня.
– А что еще? – удивился Барнхельм, обходя мирно хрюкающую свинью.
– Вербовщик говорил о бароне. Вряд ли дворянин занимается торговлей.
– Может обнищал?
Под ноги кинулась стайка поросят, чудом никого не сбив. Кайо радостно вцепился в полосатого кабанчика – не иначе, как мамаша с диким вепрем загуляла – но тут из- за угла шагнул мрачный хозяин свиней и, дабы не объяснять, что ребенок всего лишь хотел погладить зверушек, хрюкающего пленника пришлось отпустить, а самого ученичка поспешно утащить вверх по улице.
Разговор удалось продолжить минут через пять, уже у ратуши, под мрачными взглядами стоящих у входа в здание кнехтов. Те – одетые в ливреи городских цветов – казалось, только и искали повод к чему- нибудь придраться. Впрочем, это и не удивительно – сами небось вольными наемниками были, конкурентов почуяли.
– А в договоре ничего нет? – осторожно уточнил Барнхельм, так и не дождавшись ответа не предыдущий вопрос.
Оффенбах вытащил из- за пазухи уже порядком помятый контракт, развернул, пробежал глазами и покачал головой:
– Только фамилия нанимателя. Барон фон Мецгер.
– Не знаешь такого?
Мадельгер покачал головой:
– В первый раз слышу. Может, в списках знатных родов Фриссии когда- то и читал, но сейчас ничего не скажу.
Росперт помолчал и вздохнул:
– Ну что, пошли готовиться к походу? Завтра на рассвете выезжать…
Ландскнехт только фыркнул:
– А есть выбор?.. Кстати, – внезапно вспомнил он. – Что с Кайо будем делать?
Мальчишка, шагавший рядом, запнулся о камень и покосился на разноглазого:
Барнхельм удивленно нахмурился:
– В смысле? Он с нами едет.
Ученик опустил голову, пряча расплывающуюся по губам улыбку.
– Да это понятно, – отмахнулся мужчина. – Сколько еще денег осталось? На пони хватит?
Росперт только открыл рот, но его перебили:
– Только не надо мне баек про цены на хлеб. У меня кацбальгер был с позолотой и травлением.
– Не у тебя, а у нас! – нравоучительно сообщил шварцрейтар. – Деньги, Одуванчик, пошли на общее дело!
На этот раз, как ни странно, Мадельгер проглотил издевку. Лишь нахмурился и нетерпеливо бросил:
– Ну?
Барнхельм только отмахнулся:
– Да хватит, конечно!
До темноты кареты из леса так и не выехали. Впрочем, это и не удивительно: если Винтару не изменяла память, Зинтерштодер протянулся на множество раст 10 во все стороны. На западе он вообще выходил за пределы Ругеи, переходя в земли Либеннау. Во время правления Аурунд на закатной части лорд- манорства постоянно проблемы с границами были.
Как бы то ни было, пришлось останавливаться в лесу. Лошади свернули с тропки, благо, неподалеку виднелась поляна, на которой можно было разбить лагерь. Еще несколько минут и слуги ратмана споро принялись устанавливать шатры для господ. Судя по кислому лицу самого Таузига, он рассчитывал, что подчиненные инквизитора тоже займутся делом. Мужчина даже собрался с силами и попытался заикнуться об этом Винтару… Кенниг пониже опустил капюшон плаща и ледяным тоном бросил:
10
Раста – мера длины, равная 4 400 метров
– Мои слуги нужны мне для других дел. Вы пригласили меня в это путешествие, господин ратман, вы и должны решать все проблемы…
Честно говоря, бросая в лицо своему собеседнику такие оскорбления, водяной колдун понимал, что он ходит по лезвию ножа. Таузигу достаточно возмутиться… А с другой стороны, что он сможет сделать? Сдернуть с нахала капюшон? Он слишком боится инквизитора. Приказать своим слугам «убедить» мужчину? Но инквизитор зачем- то нужен ратману. Нужен для каких- то своих целей… И, похоже, эти цели предполагают, что инквизитор будет действовать добровольно…
Интересно, лорд- манор имеет отношение к этой странной игре, которую пытается вести простой бюргер? Точней, нет, не так. В той игре, которую затеял господин Таузиг, есть место для правящего лорд- манора, и на чьей стороне он должен будет выступать?
Почему- то Кенниг был уверен, что вся эта прогулка в Утрехт затеяна вовсе не для того, чтоб подышать свежим воздухом.
Ужинал «господин инквизитор» в личной палатке, вместе со своими слугами. Ратману Таузигу это, конечно, не понравилось. Ратман Таузиг, когда Кенниг заходил в шатер, потрясенно охнул и попытался сказать: