Отмороженный
Шрифт:
– Обратись к своему министру, – огрызнулся Костя. – Это ему все неймется… Ладно, до утра все свободны. Объект уже знает, что за ним следят. И так просто на глаза не покажется.
– С этого дома, кстати говоря, стрелять по банкирам и пресс-секретарям одно удовольствие, – сказал Слава. – Вон из того слухового окна.
Мы посмотрели туда, куда он показывал. Действительно, лучше не придумаешь. От шоссе дом отделяет огромный пустырь. Дальше вдоль шоссе идут элитные дома. Вышел важный человек прогуляться со своей породистой собакой… И вдруг
– Кто живет в этих домах? – спросил я.
Ребята не знали.
– Утром пройдетесь по квартирам, спросите, не снимал ли кто… покажете фоторобот. Что еще? – загибал пальцы Слава. – Ну и вообще.
Было жаль потраченного времени. Мерзкое чувство, которому нельзя позволить перейти в сознание безысходности.
– Утро вечера мудренее, – сказал мне Костя, когда сели в машину. – Только не терзай себя.
– И не думай, будто он был у тебя в руках, – добавил Слава. – Что мог, ты сделал. Хоть знаем теперь, кого ловим.
– Завтра об этом узнаем, завтра, – мягко сказал Костя. – По-твоему, это сентиментальный киллер, отменивший акцию из-за того, что у жены премьера в театре? Сомнительно. Надо еще раз все взвесить.
– Надо выяснить, почему он жил по документам другого человека? Из-за чего я мотался на Алтай? Делать мне, что ли, нечего?
Вопросы Славы остались без ответа.
На другой день после полудня позвонил Костя и сказал:
– Саша, тебя можно поздравить. Криминалисты дали заключение: пальцы на бутылке идентичны пальцам на предметах в номере гостиницы, где останавливался японец. И пальцам, что удалось опылить в той квартире на Садовой.
– Откуда информация? Из НТО? Или Слава сказал? – спросил я.
– Только не ругай его, – вздохнул Костя, – вечно у вас какие-то счеты. Он сказал, что не мог тебе дозвониться. А сведения у него из НТО, так что достоверные.
– Но ты же дозвонился.
– Слушай, разбирайся с Грязновым сам. Ну неудобно человеку. Он столько противился твоей версии… А теперь признать, что был не прав? Ты же знаешь его не хуже меня. Еще позвонит… Лучше скажи, что теперь собираешься делать?
– Хочу срочно вызвать на допрос эту мадам. Бывшую жену Тягунова. Сейчас она отсыпается после премьеры, но ничего. Потревожим. Покажу ей фоторобот.
– За ней надо ехать, сама она не явится, – сказал Костя. – Не хуже меня знаешь эту публику.
– Доставим приводом… – Я положил трубку. Повертел в пальцах визитку Аллы Тягуновой. Я тут хорохорюсь, а как с ней разговаривать, пока не знаю. Надо, чтобы приехала сама. Будет отговариваться. Ссылаться на мигрень и репетиции. Я начну мямлить о некой необходимости… А в чем тут необходимость, если по большому счету? Огорошить ее с порога? Твой бывший муж, человек высоких моральных качеств, – киллер! Мне начальство плешь проело: узнай, кто его заказчики.
По– моему, он сам себе заказывает. Допекли его эти помощники министров, начиная с известного нам Сергея Горюнова! Как увидит помощника, так сразу хватается за винтовку с оптическим прицелом…
Но это не разговор. Пусть сама все увидит, сама все скажет. Надеюсь, покрывать его не станет. Все-таки бывший муж. Ей зачем неприятности?
Словом, собравшись с духом, я набрал ее номер. Чего только я не ожидал! Что номер будет занят либо отключен. Что если дозвонюсь, то до автоответчика. А вести с ним переговоры я не собираюсь. А если дозвонюсь до примы, то она будет усталым голосом рассказывать про мигрень… Ну я это уже говорил.
К моему удивлению, она ответила сразу. И бодрым голосом. В ответ на мое приглашение слегка замялась.
– В каком качестве? – спросила она.
«Пока свидетеля», – чуть не сказал я.
– Надо уточнить кое-какие детали, – сказал я. – Сам я не могу отлучиться, жду звонка, очень важного.
– Разве у вас там нет секретарши, которая бы…
– У меня все есть, – сказал я. – Кроме времени. Скажем так: у вас премьера была вчера, у меня – сегодня. И я вас приглашаю. А когда она закончится, я тоже буду отсыпаться.
– А вы мне вчера так и не сказали, как вам премьера, – вдруг сказала она с обидой. – Все говорили разные глупости, а вы один о каких-то жутких убийствах…
– За мной не пропадет, – сказал я. – Вы приходите. И сами все услышите и увидите.
– Ну хорошо, – согласилась она, подумав. – Сейчас сколько времени?
– Полвторого, – сказал я.
– Часа через два вас устроит? – спросила она.
Я для виду помедлил. Конечно, устроит. Еще как. Главное, чтобы она приехала.
– Только постарайтесь не опоздать, – сказал я деловым тоном.
– До встречи, – усмехнулась она и положила трубку. Ее смешок означал лишь одно: просьбой не опаздывать я покусился на ее священные права красивой женщины и оперной примы.
Я походил немного по кабинету, разглядывая обстановку. Раскидал в художественном беспорядке ксероксы фоторобота ее бывшего супруга. Пусть сама узнает и что-нибудь скажет. Неплохо бы для дела пригласить сюда Славу. Он умеет разговаривать с такими дамами в отличие от меня. Не в том дело, что он не ценит прекрасное… Скорее, это прекрасное в виде противоположного пола не внушает ему суетных мыслей, отвлекающих от дела. Но сегодня я был на него зол. Пусть сам позвонит и признает свои ошибки. А там посмотрим.
Поэтому, когда раздался звонок, я поспешил снять трубку, полагая, что это он.
Но это была Светлана. Ее голос я узнал со смешанным чувством разочарования – все-таки я ждал звонка от Грязнова – и волнения.
Она звонила мне впервые. Очевидно, только что встала… Позавидуешь этим примам искусства и любви со всеми их прибамбасами.
Спят сколько хотят. И с кем хотят.
Странно, но меня вовсе не занимало, кто был со Светланой этой ночью. Для меня это тоже стало ее работой. И только.