Отморозок Чан 2: Гелион
Шрифт:
Короче, я побежал. Как ни странно, теперь я почти не уставал. То есть уставал, но усталость эта словно останавливалась в своём развитии, упираясь в какой-то искусственный барьер: я уставал примерно на девяносто процентов, но нихуя не уставал на сто, до той степени, когда падаешь без сил ебальником вперёд, не имея сил бежать дальше.
Бежал я долго. Часов хуй знает сколько. Уже подумывал не сбегать ли всё-таки за компасом, раз я теперь такой марафонец нехуёвый, но впереди забрезжил свет: деревья редели.
Наконец-то, блять.
И вот, выпрыгиваю из-за последнего ряда деревьев и оказываюсь…
На ебучей посадочной площадке НЛО…
Вооружённые лазерными бластерами зеленоёблые инопланетяне энергетическими цепями затягивали на свои летающие тарелки упирающихся и жалобно зовущих на помощь человеческих самок, чтобы увезти их на свою планету для проведения негуманных экспериментов.
В следующий миг я перестаю пиздеть и рассказываю, как было на самом деле:
Стою на ёбаном поле, тут нихуя нет, кроме ебучей травы, в которой вытоптана дорога вперёд, в центр поляны.
Я ещё немного прошёл вперёд и остановился, увидев, что дальше, у центра поля, дорога обрывается.
Охуенно.
Ну что ж… Это было интересное путешествие, но пора возвращаться домой. Конечно, возможно, я должен отыскать на этом поле магический цветочек, съеденный лепесток которого вернёт мне память, но мне пиздец как в падлу этим заниматься, да и вообще, память-то я потерял за небольшой отрезок жизни, и, судя по флешбекам, нихуя вменяемого там не приключалось, так что… Хуй я клал на эти воспоминания. Сейчас посижу часок, а потом попиздую обратно, чтобы выйти из этого злоебучего леса до те… Стоп. Что это за хуйня там?
Что-то темнело не очень далеко впереди, там, где заканчивалась дорога.
Подошёл ближе. Это оказался люк. Тёмный стальной люк примерно два на два метра. Хотя, может, и не люк: ни петель, ни ручки, ни замочной скважины нет. Хуй знает почему я вообще решил, что это люк – больше похоже на лист железа, лежащий на земле.
Попробовал поднять. Нихуя. Оказалось, что лист лежит на бетонном основании. Короче, говорил же – это ёбаный люк, просто видать петли у него изнутри, а не снаружи.
Теперь я знаю, что это, осталось придумать, как "это" открыть.
Я пинал его, подковыривал ножом, тянул руками, стучал, притворялся заблудившейся женщиной и умолял пустить погреться – всё тщетно. Люк не открывался. Заебавшись, я отошёл на пару метров в сторону, туда, где по траве не ходили грязными сапожищами, и прилёг отдохнуть. Точнее хотел прилечь, но неприятно уебался затылком во что-то твёрдое. Слёзы потекли из глаз. Я вскочил и развернулся, приготовившись как следует уебать камню, меня обидевшему.
Но там был не камень, а панель. Панель из пиздецки странного, но очень знакомого белоснежного материала…
Я не смог справиться с желанием протянуть руку и потрогать эту странную штуку.
Тёплая…
Раздалось шипение: словно где-то сработала гидравлика. Я резко обернулся. Стальная дверь люка стояла открытой…
Глава Б8. Банановый домофон
Поразительно. За этим люком было то, ради чего действительно стоило пешкарусом ебашить целый день через ёбаный лес… Во всяком случая, я надеялся на это, пока шёл до открывшегося в земле отверстия.
Внутри оказалось просторное, ярко-освещённое квадратное помещение, заставленное знакомого вида пластиковыми ящиками…
Точно. Такие я видел у козлоёблых вояк в грузовиках. Вниз спускалась металлическая лестница, а значит уже через секунду по ней стал спускаться я, надеясь, что в ящиках окажутся как минимум крутейшие стволы и умные гранаты, тёплые куртки, нормальный хавчик и квадроцикл, чтобы не возвращаться обратно пешком.
В половине ящиков было точево: овощи, фрукты, мясо, консервы, подсолнечное масло, соль; в других пряталось всякое научное и околонаучное говно: микросхемы, непонятные устройства, колбы, хуёлбы, ноутбуки: ничего из этого не было похоже на оружие, во всяком случае на такое, для использования которого не нужно быть профессором в области всякой непонятной научной хуйни, а я хоть и стал умным образованным мужиком, но не был каким-нибудь ебучим задротом, так что даже пытаться вникнуть в принцип действия чего-то из этого говна не стану. Хотя…
Я взял коробку с какими-то странными закрученными колбами и хуйнул об стену. Они с истеричным звоном разъебались. Кажется, что делать конкретно вот с этим говном я разобрался, хули…
Короче, резюмируя: из того, что можно забрать с собой, в ящиках я нашёл только хуёвые мысли о том, что ебашить мне сегодня обратно на своих двоих, замерзая от холода. Ну, хоть бананов пожру…
Пока жрал бананы, которые оказались очень свежими, несколько раз обошёл помещение, но не нашёл ни дверей, ни стыков, ни чего-либо, что указывало бы на наличие прохода куда-то ещё. Складывалось впечатление, что я попал в ёбаный лесной ящик для хранения еды и научной странной ебанины. Может, козлоёблые не хотели хранить это всё под открытым небом? Типа, боялись, что зверьё растащит? Хуйня: зверьё, конечно, может спиздить яблоки, но нахуя им ноутбуки? Да и вообще, нахуй всё это ныкать в лесу, за пятьдесят километров от дороги?
Стоп. Может быть, это…
Вылез на поверхность и огляделся. Ну точно, блять, вытоптанная тропа не кончается тут, просто сильно сужается. Словно до сюда груз тащила толпа из сорока человек, а дальше заёбывалась только парочка неудачников.
Так, блять, сейчас сыграю в детектива. Козлоёблые притаскивают сюда ящики с разной хуйнёй и меняют на ящики с другой разной хуйнёй. Видимо, обмен происходит тут. Что козлоёблым может понадобиться в лесу и ради чего они проебашат пятьдесят километров? Хуй знает. Раз хуй знает, значит в уравнении это будет неизвестным, то есть X. Получаем уравнение: козлоёблые минус ящики с хавчиком и научным говном, равноX. Не знаю нахуя я это уравнение придумал, так что просто пойду дальше по тропинке и посмотрю, кто там живёт. Только захвачу ещё бананов. Развернулся, взял с кровати кожаный пояс с ножами – в ножнах их было семнадцать: одно место было пустым. Сука, надо его найти.... Отложил пояс, поднял подушку, прощупал одеяло – нету.
Услышал за спиной скрип двери, резко обернулся. В дверях тесной комнатушки стояла голая тощая старуха с кучей грубо пришитых к телу отрубленных синюшного цвета рук. Хотя, не только пришитых: тут были ещё и гвозди – видимо, она вбила их прямо себе в рёбра и примотала к гвоздям некоторые нитки, чтобы руки не висели на одной лишь её и без того обвисшей от старости коже. Руки эти безвольно болтались – шевелить ими она, разумеется, не могла, – но додумалась примотать к ладоням синей изолентой разномастные ножи. Старуху колотило ознобом: плоть вокруг швов и вокруг хуй пойми откуда взявшихся многочисленных резанных ран на ногах, гнила, – жить бабуле явно осталось недолго. Среди ножей я узнал один… Его-то я, блять, и искал.