Отмычка от разбитого сердца
Шрифт:
Настоящий человек-невидимка.
Надежда осторожно двинулась назад, к лестнице.
Она подумала, что маньяк, заполучив вожделенную шкатулку, потерял к ней, Надежде, всякий интерес, и она сможет ускользнуть от него внутрь дота. Там можно попробовать запереться, а если это не получится — воспользоваться оружием…
Но этим планам не суждено было сбыться.
Казалось, секунду назад маньяк был где-то бесконечно далеко, но стоило Надежде сделать крошечный шажок, как его глаза широко раскрылись, и в них
— Куда?! — проговорил он, облизнув узкие губы.
— Вы уже получили то, что хотели… — забормотала Надежда. — Я вам, наверное, не нужна…
— Стой где стоишь! — прошипел он и сделал шаг к Надежде, одновременно вытаскивая что-то из-за пояса.
Его глаза смотрели на Надежду не мигая, словно гипнотизируя ее.
Она вспомнила лесную поляну и такой же немигающий, гипнотический взгляд змеи…
— Стой где стоишь! — повторил маньяк и еще немного приблизился к ней. — Ты должна радоваться, женщина!
«Интересно, чему это я должна радоваться?» — подумала Надежда, с трудом отведя взгляд от глаз маньяка и скосив его на то, что тот держал в руке.
Это была короткая металлическая заточка на деревянной рукоятке, сделанная из напильника или стамески, с острым треугольным острием. Именно таким орудием были убиты почти все жертвы Выборгского маньяка…
— Тебе выпало великое счастье прикоснуться к ней! — Маньяк поднял в левой руке шкатулку. — Ты могла прожить всю жизнь, даже не подозревая о ее существовании, без цели и смысла, как миллионы других людей, снующих, как муравьи возле разоренного муравейника! Но тебе повезло… тебе удивительно повезло, хотя ты и недостойна такого везения!
«Избави бог от такого везения! — в ужасе подумала Надежда. — Я бы без этого отлично обошлась!»
— Конечно, я не могу оставить тебя в живых, — проговорил маньяк, еще немного приблизившись к Надежде. — Ты слишком много видела… ты знаешь обо мне и ты знаешь о ней. Но твоя смерть будет прекрасной и величественной!
Не сводя с Надежды своего безумного взгляда, он занес заточку…
Надежда прикрыла глаза, в любую секунду ожидая смертельного удара.
Но секунды тянулись невыносимо медленно, а она все еще была жива.
Говорят, в такие мгновения перед внутренним взором человека мгновенно пробегает вся его жизнь. С Надеждой было не так: она успела с обидой подумать, что в конечном счете в таком трагическом финале ее жизни виноват муж, который отправил ее на этот хутор… обычная история, про которую гениально сказал известный политик: хотели как лучше, а получилось…
Она снова открыла глаза.
Маньяк стоял перед ней, все так же занеся для удара руку с заточкой, но на его лице вместо безумия и нечеловеческой решимости появилось выражение бесконечного удивления…
И только потом Надежда услышала сухой треск выстрела.
Оглянувшись на этот звук, Надежда
Ноги маньяка подогнулись, он упал на колени и выронил шкатулку с драгоценным кругом. На его левом боку появилось кровавое пятно, на глазах увеличивающееся в размерах, а в следующую секунду кровь заструилась изо рта. Он завалился на бок, руки заскребли по серому камню валуна, а окровавленные губы что-то шептали.
Надежда наклонилась к нему, чтобы расслышать этот предсмертный шепот.
— Открой… открой шкатулку! — умоляюще шептал маньяк. — Дай мне взглянуть на нее… дай прикоснуться!
— Перебьешься! — вполголоса ответила Надежда. — Это тебе за всех, кого ты убил!
Маньяк заскрипел зубами, его лицо перекосилось от боли и ненависти, он дернулся и окончательно затих.
Надежда выпрямилась.
Она не могла поверить, что все закончилась, и она осталась в живых.
Она-то да, а вот Николай…
И тут рядом с ней раздался мучительный стон.
Участковый сел, держась за голову, и прохрипел:
— Что это было?
— Ты чуть не стал восьмой жертвой Выборгского маньяка! — проговорила Надежда, сочувственно поглядев на участкового.
— Девятой, — поправил ее тот, вспомнив молодого санитара, задушенного в больнице в ночь побега.
— Ну, все живы? — окликнул их снизу Семен Степанович, подбежавший к основанию дота.
— Все, кроме маньяка! — отозвалась Надежда. — Да и Николай полуживой…
— Да я ничего, — участковый поднялся на ноги, кряхтя и потирая ушибленную голову.
— А тот гад точно мертв? — Семен карабкался на валун, чтобы лично убедиться в смерти маньяка.
— Мертвее не бывает, — успокоила его Надежда, разглядывая труп. — Отличный выстрел! Спасибо вам, Семен Степанович, вы ведь мне жизнь спасли!
— У меня с ним свои счеты, — проговорил тот, склонившись над мертвым маньяком. — Ну, кажется, и правда сдох…
— А чем это у тебя, Степаныч, ружье заряжено? — поинтересовался Николай, разглядывая рану на боку мертвеца. — Кажись, не дробью… на какого это зверя ты охотился?
— На крупного, — ответил Семен.
Немного помолчав, он добавил вполголоса:
— Я ведь его видел мельком в лесу тогда, пять лет назад, в этих самых местах… еще до того… а еще в старых дотах, в одном бункере нашел следы… Несколько дней он там жил. А потом, после того как он моего Владимира убил и всех остальных, хотел его подкараулить да рассчитаться по-своему… только он пропал, и пять лет не было о нем ни слуху ни духу. А как услышал я, что он снова объявился — зарядил ружье как на медведя и опять начал на охоту ходить… только все больше возле старых дотов крутился, думал, явится он в свое логово, а про Чертов камень не догадался, это ты, Надя, сообразила.