Отойди от моей лошади
Шрифт:
Сколько времени я её искал и как нашёл, я и сам не помню. Я вылетел из ворот парка и остановился на переходе через улицу, чтобы помочь какой-нибудь старушке, и страшно нервничал. Вдруг кто-то схватил меня за руку, я оглянулся — старушка.
— Быстрее! — крикнула она. — Куда ты запропастился?! — и потащила меня через дорогу.
— Кто вы такая?! — крикнул я сам.
Она наклонилась ко мне, сняла очки, потом снова их надела…
— Не тот, — сказала она. — Не тот мальчик. А где мой? Иди! — и она легонько
Я помчался к нашему дому. Мама стояла бледная возле нашей парадной.
— Пошли, мама, — сказал я и всхлипнул.
Дома я открыл чемодан, показал грибы и всё рассказал ей.
— Это подберёзовики, съедобные грибы, — сказала она. — Наволочки нужно будет купить, а тебя никуда не пускать.
До самого вечера она не разговаривала со мной. Вечером приехал папа. На дне его большой корзины перекатывалось несколько грибков.
— Маслята, — сказал он. — Мы слишком далеко заехали на нашей заводской машине.
— Твой сын набрал чемодан подберёзовиков в нашем парке, — сказала мама.
Папа пощёлкал себя по носу и сказал:
— В жизни ещё много чего неясно. Это хорошо!
— Это прекрасно, — сказала мама. — Идите мойтесь, грибы готовы.
На самокате вдоль нашего дома
Я поеду после уроков на самокате вдоль нашего дома от угла и до угла.
Я повидаю разных людей и поговорю с ними обо всём на свете.
— Здравствуйте, тётя Нюша, дворник, — скажу я. — Как поживаете? Не надо ли чего сделать?
— Поживаем неплохо, — скажет тётя Нюша. — Сделать кое-чего надо. Рано утром поэт с шестого этажа выкинул из окна много листочков со стихами, и мне до сих пор никак не убрать.
И мы вместе уберём эти листочки.
— Здравствуй, Леночка, — скажу я двухлетней Леночке из тридцатой квартиры. — Как поживаешь?
— Хорошо, — скажет Леночка.
— А как тебя зовут? — спрошу я.
— Неня, — скажет она.
— Молодец, — скажу я. — Живи на здоровье, — и добавлю её бабушке: Отлично растёт ребёнок.
Я поеду дальше и встречу милиционера.
— Эй, милиционер! — скажу я. — Я не нарушаю правила, ступай себе мимо. Желаю тебе всего хорошего.
И поеду дальше.
— Привет, Коля, — скажу я Коле-строителю. — Как дела? Как идёт строительство?
— Забежал перекусить в перерыв, — скажет Коля. — А строительство идёт как надо. Завтра кончаем.
И я поеду дальше.
— Здорово, ребята! — скажу я. — Когда футболисты из двадцатого дома будут плакать, поражённые нами?
— В понедельник! — скажут ребята.
— Здорово, девочки! — скажу я.
— Здравствуй, — скажут девочки и пригласят меня поиграть в «классы».
Но я поеду дальше.
Я побеседую с управхозом и со штангистом Васей.
Я переброшусь словом с профессором из четвёртой квартиры и узнаю, как
Я потолкую ещё с разными людьми и, когда доеду до второго угла, встречу маму.
Солнце уже будет низко, мама будет идти с работы, и будет уже полседьмого вечера.
Наш новый дом такой большой, что от угла до угла раньше и не доедешь.
Коровий доктор
Ни за что вам не угадать, какие звери жили у нас с братом Павкой в комнате. Думаете, кошки там или щенки? Хо-хо! Два ежа, вот кто у нас жили, два ежа, черепаха Лиза, три белки и попугай. Я уж не говорю о разных рыбах, птицах и белых мышах. Этих было полно. Постоянно в нашей комнате что-нибудь пело, шуршало, пищало и щёлкало. Все говорили, что к нам войти нельзя, но мы с братом Павкой были счастливы. Своих зверей мы кормили и лечили.
— Ты кем будешь, когда совсем вырастешь? — спрашивали мальчишки во дворе.
— Трактористом.
— Ого! Здорово! А ты?
— Как и папка, на завод пойду, слесарем.
— Тоже не худо. Без слесарей какая жизнь. А ты?
— Бухгалтером.
— Кем, кем? Бухгалтером?!
— Да нет. Я пошутил. Корабли буду строить.
— Молодец, если не врёшь. Строй лучше прежних.
— А я буду учителем физики и рисования.
И только у меня мальчишки ничего не спрашивали. «Этот будет коровьим доктором, — говорили они небрежно. — Коровий доктор «номер два». Лечит своих мышей и овец».
— Врёте вы всё, нет у меня овец, — говорил я.
— А какое это имеет значение? — говорили мальчишки.
Они много ещё говорили разной ерунды, но в одном они были правы: и я, и мой старший брат Павка — я был «номер два», потому что он был «номер один» — собирались стать ветеринарами, то есть вырасти и стать докторами у животных. Не разводить их, не охотиться — а лечить.
— Учителем физики и рисования нельзя стать одновременно, — как-то сказал я Генке, — а мы с Павкой вырастем и станем ветеринарами.
— Если захочешь, всё можно, — сказал Генка.
— А мы с Павкой, когда вырастем, станем ветеринарами, — повторил я.
— Один уже вырос, — сказал Генка, — худой, длинный и слабый, только всё равно коровьего доктора из него не получилось.
Это тоже была правда. От первого до последнего слова.
Я ещё ничего не рассказал о Павке. Павка был мой старший брат, он был старше меня на целых семь лет. Он собирался стать ветеринаром, закончил десять классов и подал заявление в ветеринарный институт. Он был — Генка не врал — длинный, худой и слабый, и в институт его не приняли. Он получил две тройки на экзаменах. Все мы очень расстроились и стали думать, что делать Павке дальше: то ли идти работать на завод, то ли в зоосад — сторожем или научным сотрудником, кем удастся.