Отпетые плутовки
Шрифт:
— Нет у меня плана.
— И Шагала тоже нет, — подсказала я. Все загрустили и уставились на меня.
— А вдруг меня правда убьют? — поежилась Юлька. — Как думаешь, Машка, смогут эти олухи убить человека за десять тысяч?
— Могут и за тыщу, — обрадовал Сашка.
— Я поеду к папе и поговорю с ним. Хоть он и сердит на тебя…
— Только попробуй. Расскажешь ему о долге, он этого хмыря за шкирку возьмет и со своей дотошностью скоренько выяснит, на что я занимала денежки. А уж после этого сам оторвет мне голову, и завтрашнего
— Других идей у меня нет, — расстроилась я. И пошла в кухню заваривать кофе.
— Ты мог бы ее уговорить, — тихо сказала Юлька, лишь только я удалилась.
— Я? — развеселился Сашка. — Уговорить обокрасть родного отца? Дура она, что ли? Да и мне с этого никакой пользы, одни угрызения совести.
— Если мы продадим картину, совесть твоя останется довольна.
— Если… — хмыкнул Сашка. — Картины у нас нет.
— Она есть, — зло зашипела Юлька. — И шифр Машка знает, это мне доподлинно известно. Съездит к папочке и возьмет картину. Мы толкнем ее иностранцу, а деньги поделим на троих. По пятьдесят тысяч. Совсем не плохо, а?
— Сколько? — озадачился Сашка.
— По пятьдесят тысяч на каждого. Машка влюблена в тебя, как кошка. Мужик ты или нет?
— Я не могу обманывать любимую женщину.
— За пятьдесят тысяч и не можешь? Плюс ее пятьдесят — и вы богатые люди.
— Какие пятьдесят тысяч? — спросила я, появляясь в дверях. — О чем вы?
— Так… мечтаем, — вздохнула Юлька. В молчании выпив кофе, мы немного поскучали, и я, не придумав ничего лучшего, сославшись на головную боль, пошла спать. Однако уснуть не удалось. Багров пристроился рядом и стал увлеченно разглядывать потолок. Потом обнял меня, с чувством поцеловал и уставился уже в мое лицо.
— Ну и что? — не очень вежливо поинтересовалась я.
— Шифр ты, конечно, знаешь?
— Нет. И узнавать не буду.
— Она твоя подруга, и ей грозит опасность.
— Думаю, она преувеличивает. Как бы папа ни сердился, он никому не позволит пальцем тронуть Юльку.
— Но сам-то тронул, и даже не пальцем, а ногами. Если она не врет, конечно.
— Она сама виновата. Папу обманывала, и меня обманывала, хотя я ее лучшая подруга.
— Это обидно, — согласился Сашка. — Но девчонка попала в беду, и надо ей как-то помочь.
— С чего это вдруг такая забота о Юльке? — подозрительно спросила я.
— Никакой заботы, — потряс головой Сашка. — А если и есть, так только о твоем душевном благополучии. Не думаю, что тебя очень обрадует ее гибель.
— Я ей не верю, — вздохнула я. — На самом деле никто не собирается ее убивать. Она все драматизирует, чтобы заставить меня взять у отца картину. Ей нужны деньги, потому что жить она привыкла хорошо, а теперь, когда отец ее бросил, придется отвыкать от хорошего. Впрочем, Юлька красавица, и замену отцу найти ей будет нетрудно. Так что успокойся и не подбивай меня на гнусности.
— А ты злая, Машка, — заявил Багров,
— Злая, потому что не хочу ограбить отца? Даже ради любимой подруги, которая его обманула? Злая я, злая… А ты либо дай мне уснуть, либо убирайся отсюда.
— Юлька сказала, что мы можем получить по пятьдесят тысяч.
— Заткнись, свое мнение я уже высказала. К тому же деньги мне без надобности: у меня все есть. А если вдруг понадобятся, то я просто попрошу их у папы, а не стану его грабить.
— Ладно, чего ты, — вздохнул Багров. — Я просто хотел выяснить твою точку зрения на это дело.
— Выяснил? Теперь заткнись. Я отвернулась от Сашки, задышала ровнее, делая вид, что засыпаю. Он потомился немного рядом, потом тихо вышел из комнаты. Подождав минут десять, я тоже вышла и пристроилась на лестнице.
— Багров, — позвала Юлька из своей комнаты. Он вошел к ней, оставив дверь открытой, и привалился к косяку. — Ну что? — шепотом поинтересовалась она. Сашка тоже понизил голос:
— Ничего. Не желает она батяню грабить.
— Ты что, не можешь ее уговорить?
— Не могу.
— И что ты за мужик после этого? Баба по нему с ума сходит, а он не может подбить ее на доброе дело. Пятьдесят тысяч баксов! Напрягись, Багров. Покажи, на что способен. Хочешь, научу, как это делается? — Юлька по-кошачьи скользнула с кровати и направилась к Сашке. Тот хмыкнул и вознамерился удрать в коридор. Но от Юльки просто так не сбежишь. Она повисла на его шее, прижалась покрепче и мурлыкнула:
— Багров, он нам и двести заплатит, на двоих по сто штук. Берем бабки и сматываемся отсюда. На свете есть места получше, чем этот паршивый городишко.
Сашка ухватился за ее руки и попробовал высвободиться. Юлька засмеялась, а потом принялась его целовать. С моей точки зрения, сопротивлялся он вяло, сделал шаг, Юлька качнулась, оба потеряли равновесие, сделали несколько торопливых шажков и грохнулись на кровать. Багров своей тушей придавил Юльку, и она охнула. При желании это можно было истолковать как стон восторга и большой страсти. Я вошла в спальню и замерла на пороге, выпучив глаза. Юлька их тоже выпучила, потому что увидела меня, буркнула: “О, черт.” — и ослабила хватку. Багров приподнялся, радуясь такой удаче, но тут обернулся и увидел меня. Я закусила губу, слезы брызнули из глаз, а Юлька сказала:
— Только давай без трагедий, ничего с твоим Багровым не сделается.
Я развернулась на пятках и спешно покинула комнату, пылая праведным гневом.
Поднялась наверх и стала собирать свои вещи в сумку. Разбросаны они были в самых неожиданных местах, и это потребовало времени. Багров поднялся следом, встал у двери, сложил руки на груди и наблюдал. Потом спросил:
— Ну и что?
— Ну и ничего, — спокойно ответила я.
— Мне твоя Юлька даром не нужна, — сообщил он через пару минут.