Отпущу свою душу на волю…

Кузнецов Юрий Анатольевич

1974

«Выходя на дорогу, душа оглянулась…»

Выходя на дорогу, душа оглянулась:Пень, иль волк, или Пушкин мелькнул?Ты успел промотать свою чистую юность,А на зрелость рукою махнул.И в дыму от Москвы по Хвалынское мореЗагулял ты, как бледная смерть…Что ты, что ты узнал о родимом просторе,Чтобы так равнодушно смотреть?

1975

«На берегу, покинутом волною…»

На берегу, покинутом волною,Душа открыта сырости и зною.Отягчена полуземным мельканьем,Она живёт глухим воспоминаньем.О, дальний гул! Воспоминанья гул!Ей кажется, что океан вздохнул,Взрывает берег новою волноюИ полнит душу мутной глубиною.

1975

«За дорожной случайной беседой…»

За дорожной случайной беседойИногда мы любили блеснутьТо любовной, то ратной победой,От которой сжимается грудь.Поддержал я высокую марку,Старой встречи тебе не простил.И по шумному кругу, как чарку,Твоё гордое имя пустил.Ты возникла, подобно виденью,Победителю верность храня.– Десять лет я стояла за дверью,Наконец ты окликнул меня.Я глядел на тебя не мигая.– Ты продрогла… – и выпить велел.– Я дрожу оттого, что нагая,Но такую ты видеть хотел.– Бог с тобой! – и махнул я рукоюНа неполную радость свою. —Ты просила любви и покоя,Но тебе я свободу даю.Ничего не сказала на это —И мгновенно забыла меня.И ушла по ту сторону света,Защищаясь рукой от огня.С той поры за случайной беседойВспоминая свой пройденный путь,Ни любовной, ни ратной победойЯ уже не пытаюсь блеснуть.

1975

«Гулом, криками площадь полна…»

Гулом, криками площадь полна,Там качает героя толпа.Он взлетает в бездонное небо.Посулил ли он вечного хлеба,Иль дошел до предела в числе,Иль открыл, что нас нет на земле?..Выше, выше! Туда и оттуда!..Но зевнула минута иль век —И на площади снова безлюдно…И в пространстве повис человек.

1975

Дуб

То ли ворон накликал беду,То ли ветром её насквозило,На могильном холме – во дубуПоселилась нечистая сила.Неразъёмные кольца стволаРазорвали пустые разводы.И нечистый огонь из дуплаОбжигает и долы и воды.Но стоял этот дуб испокон,Не внимая случайному шуму.Неужель не додумает онСвою лучшую старую думу?Изнутри он обглодан и пуст,Но корнями долину сжимает.И трепещет от ужаса куст,И соседство своё проклинает.

1975

Холм

Я видел: ворон в небесахЛетел с холмом земли в когтях.Не дом ли мой блеснул на нём,Скрываясь в небе ледяном?А с неба сыпалась земляНа ослеплённые поля.И наугад по шуму крылЯ тень высокую ловил.

1975

Прощальный жест

Зачем ты его обнимала,Махала с печальных полей,Как будто туман разгоняла?..Туман становился плотней.Он занял скользящее местоВ пространстве, лишённом тепла.Но тайна прощального жеста,Мерцая, обратно звала.Развеять дорожную скукуПомог ему князь темноты,Что дёргал какую-то куклу,И кукла махала – и ты…Годами окно протирала,Рука уставала мелькать,Как будто туман разгоняла,Который нельзя разогнать.

1976

«Ты не стой, гора, на моём пути…»

Ты не стой, гора, на моём пути.Добру молодцу далеко идти.Не мешай ногам про себя шагать,Не мешай рукам про себя махать.Говорит гора: – Смертный путь един.До тебя прошёл растаковский сын.Сковырнул меня изо всей ноги,Отмахнул меня изо всей руки.– Не мешай, сказал, про себя шагать,Не мешай, сказал, про себя махать.Не ищу я путь об одном конце,А ищу я шар об одном кольце.Я в него упрусь изо всей ноги.За кольцо схвачусь изо всей руки.Мать-Вселенную поверну вверх дном,А потом засну богатырским сном.

1976

Двойник

Только солнце с востока взойдёт,Тут же с запада всходит другое,Мы выходим из разных ворот,Каждый тень за собою ведёт,И моя, и твоя – за спиною.Мы сошлись, как обрыв со стеной,Как лицо со своим отраженьем,Как два лезвия бритвы одной,Как рожденье со смертью самой,Как великая слава с забвеньем.Тучи с небом на запад летят —На восток покачнулись деревья.Наши тени за нами стоятНе сливаясьи бездны таят,А меж нами не движется время.

1976

Завет

Со дна морского камень всплыл,Привязанный к ногамТого, кто душу погубилПо мировым углам.Прямой дороге предпочёлБегущую волну.В пути опоры не нашёлИ канул в глубину.Твои слова, родная мать,Нашли его на дне:«Когда я буду умирать,Ты вспомни обо мне».В морской пустыне он стоялНа камне гробовом.И долго руки простиралЗа синий окоём.