Отпуск с ворами
Шрифт:
– Антон, – снова позвал дядя Леонид, – ты дай дочке на стол собрать, а сам ко мне подойди. Посиди чуток со стариком, я ведь никуда и не хожу, каждый новый человек за праздник.
Светлана растерянно подняла глаза, но Антон успокоил ее прикосновением руки и дружеской улыбкой.
– Ничего, посижу с твоим отцом, не волнуйся. Мне нетрудно.
Он поднялся со стула и пошел в комнату. Глаза старика блестели неестественным лихорадочным огнем, а пальцы нервно перебирали край байкового одеяла, которым он был укутан до самого подбородка. Антон небрежно пододвинул ногой стул и уселся.
– Ты, парень, не сердись на меня, – без обиняков начал отец Светланы. – Я калач тертый, мир и людей повидал. Тебя я сразу разглядел, хороший ты парень, потому и говорить с тобой буду откровенно.
Антон смотрел на лицо старика под скудным светом торшера. Чем-то он в этот момент напоминал скупого рыцаря из одноименного произведения Пушкина.
– Ты, Антон, сбереги доченьку мне, не оставь…
– Позвольте, – вежливо улыбнулся Антон, – но вы, кажется, что-то путаете. У нас нет никаких отношений. Я просто заступился за нее сегодня перед хулиганами и все. Мы даже незнакомы были полчаса назад…
– Ты слушай, слушай! – понизив голос до заговорщических интонаций, заторопился дядя Леонид. – Ты сильный, порядочный. Я таких не встречал, но тебя оценил сразу. Я тебе заплачу, Антоша, много заплачу! Я богатый, много скопил за жизнь, да только потратить не успел. Все для доченьки, для Светочки своей, ничего не пожалею для нее.
Сходство с образом скупого рыцаря усиливалось на глазах. Ночного старомодного колпака не хватало, засаленного халата, свечи в бронзовом массивном подсвечнике и ступеней в подвал, где возле замшелых стен рядами стоят кованые сундуки, а в каждом тускло мерцает золото… Ужас!
– Папа, зачем же ты так? – со слезами на глазах спросила Светлана.
Она стояла в дверном проеме и во все глаза смотрела на отца. Антону стало жалко и девушку, которая теперь еще больше казалась ему несчастной, и ее отца. Тут вообще все было не до конца понятно. И он Антону был очень интересен! Как оперативнику, конечно.
Пришлось старика и его дочь успокаивать. Ему намекать, что он Светочку не обидит и впредь защитит, ей – что он все понимает правильно и уважает отцовские чувства. Все нормально, все хорошо, увидимся завтра! Старик почему-то остался угрюмым, несмотря на горячие заверения Антона. Впрочем, Светлана тоже не блистала хорошим настроением. Ей и за отца было стыдно, и перед Антоном неудобно, что доставляет ему столько хлопот. Попили чай. К сожалению, Антону не представился случай узнать что-либо об интересующей его женщине.
Быкову он позвонил уже из дома.
– Что-то новое есть? – тут же потребовал отчета полковник.
– Косвенно, Алексей Алексеевич. Есть шанс выйти на одну тетку, которая была в тот день в том доме, откуда я с вывихнутой ногой удрал ночью.
– Даже так? – с ноткой сомнения спросил начальник.
– Я ее встретил случайно на улице, – ответил Антон, – проследил до дома и подъезда. Квартиру установить пока не удалось, решил не наглеть и не рисковать.
– Ну, это хорошо, – похвалил Быков. – Называй адрес, а я закажу оперативную установку.
– Не стоит, Алексей Алексеевич. К чему ворошить осиное гнездо? Есть там люди с очень острым чувством опасности, я бы сказал, что даже с болезненным. Я справлюсь сам, есть у меня легенда для входа.
– Опять сам, – проворчал Быков. – Твое последнее «сам» чем закончилось?
– Издержки моего метода ведения расследования, – рассмеялся Антон. – Не каждый же раз конечности травмировать. Просто я уже вошел в доверие к определенным кругам жильцов и, наверное, смогу получить информацию в приличном объеме об интересующем меня человеке. А помощь от вас может потребоваться иного характера.
– Выкладывай.
– Мужика одного надо положить в «онкологию». Есть у вас каналы?
Как Антон и предполагал, ехать в клинику дядя Леонид очень долго отказывался. Одной из причин, как правильно понял Антон, было нежелание тратить деньги на собственное лечение, а побольше оставить дочери. Потом ему объяснили, что лечение будет бесплатным.
А потом Антон со Светланой долго сидели в приемном покое и молчали. Как-то само собой получилось, что Антон обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она благодарно ему улыбнулась и доверчиво уткнулась в его плечо носом. Вот так и зарождаются чувства, а потом происходит крушение надежд, рушатся мечты, а с ними и вера в людей. Причем в людей, в которых до этого доводилось верить очень сильно.
М-да, очень скоро придется объясняться со Светланой, выслушивать неприязненные реплики, увидеть снова слезы обиды и отчаяния. Но лучше все равно все объяснить.
Результаты анализов были готовы через три дня. Антон сидел в коридоре, чтобы не мешать Светлане общаться с отцом. Неожиданно дверь открылась, и девушка позвала его:
– Антон, иди. Папа хочет тебе чего-то сказать.
Лицо у девушки было бледнее обычного, а глаза пустые-пустые. Значит, диагноз неутешительный. Антон ободряюще улыбнулся, поднялся с мягкого дивана и вошел в палату. Девушка же из нее вышла. Старик лежал один. Под простыни к нему тянулись от стойки с аппаратурой какие-то провода, рядом стояла капельница. Лицо дяди Леонида было розовее, чем у дочери. Наверное, сказывалось действие лекарств, которыми его пичкали.
– Ну, как вы? – бодро спросил Антон.
– Никак, – серьезно ответил старик. – Я знал, что жить мне осталось мало. И затея эта ни к чему. Только Свету расстроили…
– Так что, все так плохо?
– Ты сядь, Антон, сядь. Тебе я все равно благодарен, вижу, что из чистых помыслов все это делаешь. Все так, как и должно было быть. Это наказание мне, расплата за грехи мои. Если бы только боль физическая, а то ведь и душа рвется на части. Ты знаешь, кто я такой?
– Отец Светланы, – голосом наивного мальчика ответил Антон, который вообще-то понял вопрос правильно.
– Отец! Только узнал я это всего-то меньше месяца назад. А ей, может, с полгода, как стало известно. От матери ее, с которой у меня когда-то были отношения. Хорошо нам было, только недолго счастье длилось. Нельзя мне было жениться. Ни на ней, ни на ком другом, потому что чтил я тогда законы наши, следовал им, как… В законе я, Антон, в авторитете! Вор я! – выпалив это, старик обессиленно откинулся на подушку и продолжил уже ослабшим голосом: – Был, конечно. А вот уже несколько лет я отошел от дел и живу на то, что скопил. А теперь все Светочке оставлю. Ты ей не говори ничего, слышишь! Не должна она узнать. Пусть пользуется, пусть живет. Это искупление мое… хоть частичку грехов мне жизнь отпустит. Обещай, что не расскажешь!