Отпуск строгого режима
Шрифт:
Со стороны могло показаться, что катер идет на таран речного трамвайчика. Турок-капитан хотел пройти мимо, но его корыто было чрезвычайно тихоходным и неповоротливым. Капитан уже схватился за голову и решил объявить аварийную ситуацию — вот-вот катер врежется в борт. В последнюю секунду Борода резким поворотом руля выровнял курс катера с курсом прогулочного кораблика, и два борта противно заскрежетали.
— Эй, вы аба-алдели вконец. — С борта речного трамвайчика перевесились разгоряченные спиртным русские мужики. — Че, пираты хреновы… на
— Братаны, выручайте! — Валет выстрелил из ракетницы и заорал так, чтобы перекричать голоса туристов из России.
— Эти женщины — наши, — в мегафон на ломаном русском сказал Башкурт. — Прошу не вмешиваться.
Две моторки близко подошли к сцепленным бортами катеру и прогулочному кораблику.
— Чего? — возмутились русские мужики. — Что он сказал?
В моторки полетели пустые, полупустые, открытые и закупоренные бутылки из-под водки, коньяка, вина и пива, полетели бокалы, рюмки, графины, тарелки, блюдца, вилки, столовые ножи и даже мобильники. Некоторые самые отчаянные головы готовы были броситься в воду, чтобы вплавь добраться до наглых уродов. Но их удержали жены, девушки и турки-матросы.
Громилы на моторках закрывались руками от града посуды и других предметов, они явно не ожидали такого поворота событий, но свое оружие не использовали — не стрелять же в туристов! Это международный скандал! Башкурт тоже опустил свой пистолет: ведь если он выстрелит в Валета, то его просто растерзают.
Воспользовавшись неразберихой, Валет и Борода спрятали свои пушки в рюкзаки со снастями и приготовились перейти на борт трамвайчика — в это время мотор катера окончательно заглох.
Лодки с громилами Башкурта и с самим «начальником службы безопасности» развернулись и быстро скрылись за ближайшим скальным выступом.
Девушкам, а затем Бороде и Валету земляки-туристы помогли подняться на прогулочный кораблик. Кто-то из матросов привязал катер к речному трамвайчику, и веселье на борту продолжилось с новой силой. Каждый пассажир чувствовал себя героем и широким жестом показывал, как запустил тарелку, вилку, ложку и т. д. в голову мудиле на моторной лодке.
А водяру, оказывается, россияне выбросили не всю, и ни Валет, ни Борода, ни Ленка, ни Светка и ни Элеонора не могли отказаться от того, чтобы не выпить со своими спасителями. А таких было ни мало ни много весь речной трамвайчик.
— Ничего, — сказала Элеонора, — отойдем от алкоголя с помощью нашатыря. Люди же пьют за наше счастливое спасение.
Над водохранилищем во всю мощность динамиков звучали русские блатные песни. Отдыхающие пили не много, а очень много, поэтому Валет, Светка и Элеонора втайне выливали водку за борт, под стол, в бокалы с соком, в стаканчики с салфетками. А вот Бороду и Ленку такой ход событий вполне устраивал. Турок-месхетинец с радостью братался с мужиками из Сибири, из Центральной России, с Севера, с Дальнего Востока. А Ленку алкоголь не брал — она еще не отошла от пережитого за последние сутки.
Валет
— Какая полиция?! — восклицал Валет. — Там все повязаны!
Капитан в ответ только крутил головой.
Но тут в разговор вмешался широкоплечий громадный мужик с наколкой-якорем на запястье. Его звали, как минуту назад узнал Валет, Вася, Вася Мурманский, потому что жил в Мурманске и, оказывается, был главным заводилой в битве с громилами Башкурта.
— Слушай сюда! — Вася схватил тщедушного капитанишку за грудки. — я хожу по Арктике, ты понимаешь! Арктика, льды, белые медведи! — При этом мореман из Мурманска состроил хищное лицо, оскалил зубы, коротко рыкнул. — Сечешь? Турецкая твоя башка! Сечешь? Ледоколы, ракетные крейсеры, подводные лодки! И ты думаешь, что я твое корыто не приведу к берегу без тебя?
Капитан не очень хорошо понимал русский язык, но то, как проникновенно Вася говорил, на него произвело неизгладимое впечатление. Турецкий капитан повел свой кораблик прямо к берегу.
Во время прощания Вася обхватил своими клешнями до хруста в позвонках Валета, Бороду, Светку, Ленку и Элеонору, вместе взятых, и со скупой морской слезой проговорил:
— Братаны, сеструхи. Если еще какой косяк здесь случится — звоните, вот номер мобилы, я в роуминге. Задушу всех на хер.
33
Идти по горам вдрызг пьяными, скажем прямо, нелегко. А еще когда уже стемнело и в пяти метрах от носа хоть глаз выколи, а дорогу не знаешь… А еще когда за плечами рюкзаки с оружием и рядом девушки с заплетающимися ногами…
Такой переход по сильно пересеченной местности к ближайшему отелю семейного типа или дряхлому бунгало, что сдавали на ночлег туристам-дикарям, предстоял беглецам. Согласно показаниям навигатора ближайший населенный пункт находился километрах в десяти-пятнадцати, а рядом, как назло, никаких огней не наблюдалось. На дороге несколько раз вспыхивали фары автомобилей, но Валет приказал на шоссе не высовываться — не исключено, что Башкурт будет прочесывать местность.
— Все, я больше не могу, — простонала Ленка: алкоголь все-таки начал действовать на ее организм.
Едва держалась на ногах и Элеонора. И Валет это видел, поддерживал ее. Да и Светка чисто показушно шагала более-менее бодро, чтобы всем видом продемонстрировать, что она круче и выносливее, чем эта непонятно откуда взявшаяся Элеонора.
Чисто случайно беглецы набрели на расселину в горах.
— Все, привал, — скомандовал Валет. — Это и будет наша гостиница.
— Блин, как холодно, — Ленка добралась до расселины, спиной оперлась о скалу.
— Ничего, в нас столько водки, до утра этого горючего, чтобы не замерзнуть, хватит, — пошутил карманник. — Тем более есть народный способ, как не замерзнуть.