Отпуск в тридевятом царстве
Шрифт:
Вообще-то, ответ на мучивший меня вопрос уже имелся и, увы, не радовал. Так же, как и Билл, Чарли отправлялся в рейды не только со своей группой. Все опытные ветераны обучали новеньких. Но если Амброс, например, был примерным семьянином, и в утопиях обычно поддерживал только дружеские отношения с напарницами и стажерками, то Уокер вел себя с точностью до наоборот, и совершенно не скрывал этого. Пользуясь привилегией ветерана, он поочередно брал с собой в рейды всех новеньких девушек, всех без исключения. Думаю, тут и объяснять не надо, зачем. Нет, не подумайте плохого, он никого не принуждал — ни новеньких на стажировках, ни остальных в отпусках или совместных командировках. Но дело в том, что все прекрасно знали: любой рейд
Говорят, Чарли и в утопиях соблазнял местных женщин — всех подряд, до кого только мог дотянуться, если хватало времени. Дара очаровывания у него хватало на всех. А уж сил и подавно.
Теперь, после слов Кей Си, я не могла думать больше ни о чем, кроме предстоящих рейдов с Уокером. Я одновременно и ждала, и боялась их. Боялась потому, что знала — если между нами что-то произойдет, я уже точно не смогу спокойно жить дальше. А он поиграет с новенькими и переключится на кого-нибудь еще. Конечно, с моей стороны было глупо надеяться, что Чарли вообще заметил бы меня, не будь у него такого хобби. У симпатичной Энн было гораздо больше шансов… если бы Уокер еще и давал этот шанс хоть кому-то.
Мне нельзя идти с ним в рейд. Ни за что. Иначе вся моя размеренная жизнь полетит к черту. И так стоило больших трудов ежедневно встречать его на работе и здороваться с видимым спокойствием. А он как будто знал об этом, будто читал мои мысли, и внешне всегда был таким доброжелательным, улыбчивым, очаровательным… но внутри, скорее всего, столь же безразличным. Меня тянуло к нему, как мотылька на пламя, и голос здравого смысла, настоятельно советовавший держаться от этой отравы подальше, с каждым днем был слышен все хуже. Хорошо еще, что мы никогда не встречались один на один, со мной всегда был кто-то из ребят.
Однажды мы с Энн случайно наткнулись на неприятную сцену: одна из девушек-рейдеров выясняла отношения с Уокером. Причина конфликта была очевидной и вполне банальной — стажировка давно подошла к концу, начались рабочие будни, и в рейды с ветеранами эту девушку больше не посылали, а переносить свои интрижки в реальный мир Чарли не собирался. Новенькие обычно мирились с подобным положением вещей, тем более, что их всех заранее предупреждали — с Уокером так и будет, больше ни на что не рассчитывайте. Но она для себя решила иначе, и теперь пыталась стать для него исключением из общего правила.
— Аннабелл, я уже привык к тому, что мои напарницы ждут от совместных командировок вовсе не работы, — скучающе говорил Чарли, глядя не на девушку, а куда-то в сторону. Похоже, подобные речи он произносил уже не впервые. — Я ничего не имею против, но в реальном мире у тебя своя жизнь, а у меня своя.
Аннабелл собиралась что-то сказать, но тут они увидели нас. Мы хотели сделать вид, что ничего не заметили, и побыстрее проскочить мимо, но Уокер увязался за нами. Не расслышала, что он спрашивал, с ним говорила Энн. Я боялась поднять глаза, и спиной буквально чувствовала неприязненный взгляд той девушки. Для нее все уже осталось в прошлом. А нам только предстояло.
— Чего он хотел? — спросила я позже.
Энн сначала небрежно отмахнулась, но потом ответила:
— Предупредил, что в два часа будет планерка. Какие-то медицинские вопросы.
— Билл уже говорил нам это сегодня, — удивилась я. — Зачем повторять?
— Да он, видимо, просто не знал, как еще отделаться от этой девицы. Джа, если я когда-нибудь тоже начну вести себя с Чарли, как идиотка, напомни мне про Аннабелл, ладно?
— О'кей, — пробормотала я.
Тогда же я мысленно пообещала, что и себе никогда не позволю подобной слабости. Я всегда считала, что могу сама справиться со всем, я и теперь справлюсь. Мне
Еще в школе я начала заниматься прыжками в воду, и однажды неудачно поскользнулась на мокром бортике бассейна. Могла отделаться синяками или, в крайнем случае, сотрясением мозга, как это часто бывает. Увы, мне не повезло. Я повредила позвоночник и на четыре года оказалась прикована к инвалидной коляске. Со временем я преодолела свою немощь, снова стала ходить и бегать, как прежде, правда, вернуться к прыжкам уже не рискнула. Но те вольные годы, когда другие девушки уезжают из дома в колледж и там вовсю отрываются с парнями, для меня были уже упущены. Я продолжала жить с родителями, училась и посещала бесконечные реабилитационные процедуры, а все остальное проходило стороной. К тому времени, когда я наконец-то почувствовала себя полноценным человеком и обрела долгожданную независимость, стало ясно, что богатого опыта личной жизни у меня не предвидится. Прибавьте комплексы к невзрачной внешности — и получится замкнутый круг, выйти из которого я уже и не особенно старалась. Если бы не университетские подруги, регулярно устраивавшие вечеринки, куда традиционно приглашалось больше парней, чем девушек, вряд ли мне бы вообще довелось ходить на свидания чаще раза в год, и то в лучшем случае. Возможно, рано или поздно из каких-нибудь завязанных отношений и вышло бы что-то путное, не настолько же я безнадежна. Но дело в том, что меня совершенно не устраивали "хоть кто-то" и "лишь бы что-нибудь". Подобное сочетание предъявляемых требований и нежелания идти на компромисс не оставляло мне особого выбора. Раз личная жизнь не складывается, стоило всерьез заняться карьерой. И в TSR мне предоставлялась реальная возможность… если бы не Уокер. Так сложилось, что до сих пор я еще ни разу не была всерьез влюблена и понятия не имела о том, что навязчивое влечение может так заметно осложнять жизнь. Работать в TSR означало постоянно общаться с Чарли и играть по негласным правилам, возникшим здесь задолго до меня. И если в ближайшее время я не выработаю против Уокера хоть какой-то иммунитет, меня ждут большие проблемы.
На планерке объявили о добавке нового имплантанта. Каждому из нас внутрь лопаточной кости будет вживлен изотопный локационный маячок. Работать он станет только в утопиях, и предназначается для того, чтобы напарники не теряли друг друга во время операций.
— Еще парочка девайсов — заметил Пол, — и мы станем практически киборгами. Совсем как патрульные.
— У патрульных целых три автономных маяка, — возразил Билл. — Восемь мозговых чипов, четыре мышечных имплантата в конечностях и один сердечный. А также внутренние аппликаторы на надпочечниках, контролирующие выработку адреналина.
— О, да у нас еще все впереди, — саркастично отозвался Марк.
— Вам такое не грозит, — покачал головой Чарли. — Всего лишь по паре катетеров в вены. И за них вы еще не раз скажете спасибо.
— После имплантации, — продолжил Амброс, — вам всем в биометрические характеристики будет внесена информация о ношении кардиостимуляторов фиксированной массы. Это для того, чтобы в реальном мире вы могли свободно проходить металлодетекторы — в аэропортах, например.
— Ого, — присвистнул Пол. — Длинные руки у нашей конторы…
— Если ты из принципа не летаешь самолетом, добавочную запись можно и не вносить, — предложил ему Чарли. — Все это делается ради вашего же удобства — чтобы не приходилось каждый раз возиться с лишними бумагами.
— Да все нормально! — замкнулся Пол. — Я не об этом…
О том, что именно беспокоило Каннингема, мы узнали вечером. После работы Пол позвал нас посидеть в баре на соседней улице. Устроившись в самом углу, подальше от музыкального автомата, мы обсуждали завтрашнюю имплантацию.