Отпускник

Ледов Вадим

— Смотри! — он поднес ствол к моей голове. — Бах!.. — ствол легонько ткнулся в лоб, — и ты уже на небесах! Ну, согласись, хорошее ведь предложение?

Я с трудом сглотнул вязкую слюну. Меня всего трясло. Было, одновременно, холодно и жарко. Градом катился пот и бил озноб. Все от осознания того, что сейчас меня убьют. Убьют в любом случае. Скажу я что-либо или не скажу, моя жизнь оборвется. Как же так? Почему? Это не справедливо… я даже не смогу сопротивляться, прикрученный к этому мерзкому креслу… застрелят или зарежут, как барана.

— Ты не уснул, мой юный друг? — поинтересовался сутулый.

— Какая девочка? — с трудом выдавил я из себя.

— Ах вон оно что… — разочарованно вздохнул тот, возвращая пистолет обратно, — ну, если не хочешь по-хорошему… давай по-плохому!

Мысли

вихрем носились в моей голове. Что он задумал? В любом случае ничего хорошего… Что делать мне? Сказать, где Алена? Так я не знаю, где она… Стоп! Хватит истерик! Соберись тряпка! И так, что мы имеем? Он сказал, убьет в любом случае, расколюсь я или нет. И не врет, ведь гад, не пугает… точно убьет! Так… надо быть прагматичным. Черт! Как это трудно, когда жизнь на волоске. Говорить нельзя и не говорить нельзя. Остается тянуть время… до последнего тянуть время. Меня могут найти? Хотелось бы в это верить, но что-то не очень верится. Я сам не знаю, где я… Да, даже если и найдут… даже если и справятся с этой, вооруженной до зубов, кодлой… меня уже сорок раз успеют убить. Так что же, нет выхода? Должен же быть, хоть какой-то выход. Допустим, я ему говорю адрес Алены… Дальше, что? Он меня убивает? Фиг! Ведь если я соврал, потом спросить будет уже не у кого. Значит, он прежде должен проверить, правду ли я сказал. До этого момента я гарантированно буду жить. А если он возьмет меня с собой, чтобы если что, на месте спросить за неправду… А вдруг наши уже там… Вдруг они меня отобьют? Реально? Да! В этом случае появляется хоть какой-то шанс. Пусть призрачный, но шанс!

— Если я вам скажу ее адрес… что вы с ней сделаете?

Сутулый усмехнулся:

— Это больше не твоя забота, юноша! Итак, слушаю тебя? И учти, я уже потерял с тобой очень много времени! Я слишком засиделся в этом городишке. Мне давно пора быть в другом месте, а то чувствую, здесь скоро соберется вся ваша свора.

Откуда эта сволочь знает про Наблюдателей? И вообще про Службу карантина?

— А если…

— "Если" для тебя закончились!

— Какой мне смысл говорить правду… если вы не оставляете мне никакой надежды. С тем же успехом я могу и наврать… по крайней мере, альфа вам не достанется.

— Хороший вопрос! — сутулый прищурился. — Спрашиваешь, как проверю? А очень просто! Разрублю тебе башку, — он опять, не говоря ни слова, протянул руку, в нее вложили здоровенный мясницкий тесак, — и погадаю на твоих мозгах! Как тебе такой способ проверки?

— Эффектно, конечно… — мне с трудом удавалось не стучать зубами от страха. — Но сомневаюсь, что это вам поможет… У меня есть другое предложение: я вам говорю, где находится альфа. Вы берете меня с собой, а потом если я сказал правду, отпускаете…

Сутулый неприятно заухал, словно филин, что очевидно означало у него смех:

— Ты поверишь, если я пообещаю тебя не убивать?

— А что мне еще остается делать? Зачем вам меня убивать? Собственно вам, я никакого зла не принес, а наоборот, можно сказать, пользу… я искал альфу и нашел. А те двое… так это была чистая самооборона. Вы же сами все знаете!

— Смешной парнишка… — сутулый развел руками, и оглянулся по сторонам, как бы призывая в свидетели всех присутствующих, — ты кого тут пытаешься развести? Неужели меня? А ведь действительно, никого здесь больше нет, значит, меня! Зла говоришь не принес? Да для меня, ты сам по себе абсолютное зло! Ты ведь в Службе недавно?

Откуда он знает? — вновь поразился я.

— …если браслетик с тебя снять, — невозмутимо продолжал тот, — практически никакого последействия не останется. Ты ведь с ним сжиться-то не успел, а что это означает? Затрудняешься ответить?.. Хорошо, отвечу за тебя — это означает, что, если с тебя снять браслет, твоя глупая головенка, будет хрустально прозрачна, для моего пытливого взора. Следишь за мыслью? Возникает вопрос, как снять браслет? Ведь кроме тебя самого, его никто больше, снять с тебя не сможет. А ты ведь не захочешь? А если даже и попробуешь, по принуждению у тебя ничего не получится… только по доброй воле… Верно? И все-таки, мне это удавалось… — он расстегнул пуговицы на груди и отвел

края рубашки. Моему изумленному взгляду предстало, весящее у него на шее ожерелье, из множества браслетов, нанизанных на толстую золотую цепь.

— Думаешь, как я вас нахожу? А вот по ним и нахожу… — он провел ладонью по глухо брякнувшим браслетам, — я их чувствую… понимаешь? Чувствую! — в его голосе, даже появились нотки нежности. — Вот и твой браслетик будет тут!

Внезапно один из ари скользнул ко мне откуда-то с боку и ловко заклеил рот пластырем. Сутулый начал разворачиваться, словно собирался отойти и вдруг внезапно, почти без замаха, рубанул страшным своим тесаком. Треск! Жуткий треск разрубаемых костей и дерева. Адская боль. Я забился, замычал заклеенным ртом. Замахал перед собой, освободившимся от пут, обрубком руки, расплескивая вокруг хлещущую ручьем кровь. Последнее, что увидел перед тем, как потерять сознание — была моя кисть, с судорожно скрюченными пальцами, валяющаяся на полу. Словно в каком-то жутком сне, лежала она у ног сутулого, примотанная скотчем, к отрубленной, за компанию, ручке кресла.

***

Тройка Истинных подобралась к дому почти вплотную. Утроенный фон «невнимания» позволял им до сих пор оставаться незамеченными. Они залегли в заросшей лопухами и крапивой канаве, тянущейся вдоль покосившегося забора, отделявшего огород от пустыря.

— Пятеро в огороде и на задворках, — шепнул Ким. Он, наконец, оторвался от щели в заборе сквозь которую созерцал диспозицию и обернулся к своим спутницам. — Я ими займусь. Одновременно вышибаете дверь и валите пулемет. Ждете пока отстреляются. Затем входите в дом, как договаривались. Сасори первая, Кодзи вторая… Как разберусь с внешними, присоединюсь к вам… Альфу, по возможности не трогать… прижмите его к стене, я его выдерну… поняли? Смотрите не напортачьте, он должен оставаться живым, еще какое-то время. Всем все понятно? Сасори, тебе все понятно? — повторил он, останавливая взгляд на Мире. Девушка молча кусала губу, смотря перед собой невидящим взором. Лицо ее было напряжено, на осунувшихся скулах, ходили желваки.

— Эй! Я к кому обращаюсь? — он пощелкал пальцами прямо у нее перед носом. Она, наконец, подняла на него глаза и медленно кивнула.

— Тебе Кодзи, все ясно? — Ким повернулся к Рике.

Та уже натянула на лицо шапочку с прорезями для глаз. В ответ, молча показала из пальцев характерную фигуру: "Ок!"

***

Меня выкинуло из бессознательного. Я снова был в той страшной комнате, прикрученный к креслу и окруженный со всех сторон ари. Впрочем, страха, как и боли, теперь не испытывал. Состояние было расслабленным, близким к эйфории. Сутулый стоял рядом и усмехался, заглядывая мне в глаза. В руках он вертел пустой одноразовый шприц.

— Что-то я сегодня добрый… прямо, как доктор Айболит. Видно приглянулся ты мне парень! Умрешь с удовольствием! Так что, не дрейфь! Сейчас только узнаю, что мне нужно, и закончатся твои проблемы… Будешь в шоколаде!

Я вяло покрутил головой, она больше не была зафиксирована. Что-то сильно сдавливало левую руку. Посмотрел — оказалась, она туго стянута резиновым жгутом выше локтя. Кровь больше не хлестала, а сочилась по каплям. Поднес обрубок к лицу. Вид торчащих из раны костей запястья, почему-то рассмешил. Как я, наверное, нелепо буду выглядеть с одной рукой… жить с одной рукой… Это, наверное, очень смешно! Что, интересно скажет Мира? Ах да… мы же поссорились… Глупо ухмыляясь, я убрал искалеченную руку от глаз, тут же потеряв ее из виду. Сознание плыло, было зыбким и неясным, находясь на грани между сном и реальностью. Сутулый отшвырнул шприц в сторону и ободряюще похлопал меня по плечу. Я улыбнулся ему. Он теперь был совсем не страшным, свой в доску мужик, с добрым лучистым взглядом, почти как у Ильича на портретах, из октябрятского детства. Как я мог бояться его раньше? Какие у него смешные кустистые брови, почти сросшиеся на переносице. Какая забавная широкая щербинка между передними верхними зубами, дружески улыбающегося рта. Какой участливо внимательный, взгляд черных глаз! Что же… чего же он хотел от меня? Ах да… вспомнил… Хотел узнать, где Алена… Что урод, не вышло? Что-то рожа кислая стала.