Отпусти меня
Шрифт:
Тем более…всё это — вечер, ужин, прогулка — слишком сильно напоминали мне свидание. Само это слово несло в себе слишком большую эмоциональную составляющую. Мне хотелось избавиться от этого шлейфа романтики и дать Мише понять, на какое именно общение он мог рассчитывать.
В итоге, я кивнула:
— Да. Давай навестим твоего кота.
Всю дорогу мы молчали. Я смотрела в окно, размышляя о превратностях судьбы. Всего каких-то два с половиной года назад я вот также ехала в этой машине с прогулки всё у того же моря и думала о том, что не хочу расставаться с этим мужчиной никогда в своей жизни. Я мечтала
Приехав, мы также молча поднялись на восьмой этаж, после чего оказались в знакомой мне квартире. Ханси встретил нас удивлённым «мау», после чего, немного подумав, позволил мне почесать себя за ушком. А затем отошёл, позволив мне разуться и пройти в кухню, совмещённую с прихожей. Док в этот момент уже вовсю лазил по шкафчикам. Обернувшись, он спросил:
— Чай? Кофе? Всё-таки алкоголь? — добавил он с улыбкой.
— У меня есть идея получше. Как ты смотришь на то…
Я скинула плащ и бросила его нарочито небрежным движением в сторону дивана. Хана такое вольготное поведение явно не порадовало — он кинул на меня полный молчаливого укора взгляд и поспешил ретироваться в другую комнату. Умное животное, видимо, почувствовало, что ничего занятного для себя он там не увидит.
— … чтобы заняться сексом прямо сейчас на любой случайно выбранной поверхности твоей квартиры, — продолжила я, подойдя к обеденному столу и упершись в него кончиками пальцев, — Давай, я загадываю пять мест, а ты называешь мне цифру.
Клянусь — выражение лица Миши было самой лучшей для меня наградой. Я редко видела его растерянным, и это был как раз таки именно тот случай. Чуть подумав, он сглотнул, прежде чем ответить:
— Всё-таки чай.
— Это не число, — отметила я, чувствуя, как у самой всё внутри слегка подрагивало от лёгкого волнения.
Я боялась, что он не поведётся на эту игру. Что начнёт говорить, не дай бог — размышлять о нас и каких-то чувствах. Тот вечер итак был излишне наполнен ЭМОЦИЯМИ, что категорически мешало мне мыслить трезво. Я должна была перестать играть по его правилам и перетянуть одеяло на себя. Не дать этому зайти слишком далеко — именно в плане чувств.
— Маша, не думаю, что это хорошая идея.
— Почему? — пожала я плечами, — Как по мне — отличное завершение этого вечера. Мы ведь оба этого хотим, так что даже не пытайся делать из меня чудовище, которое совращает невинного парня.
Павлов покачал головой:
— Я не планировал этого. Ужин, чай — и всё.
— Ну, в таком случае, как здорово, что я решила внести разнообразие в твой график. Итак, цифра? — нетерпеливо повторила я.
Однако, Мише можно было поставить памятник за выдержку. Чуть покачав головой и отведя взгляд, он выпалил на одном дыхании:
— Я тебя не хочу.
Вот тут я, конечно, удивилась. Не так сильно, как Миша, вероятно, рассчитывал, но моя бровь всё равно против воли взлетела вверх. Но я быстро справилась с собой и, усмехнувшись, расстегнула несколько пуговиц на блузке. Она была полупрозрачной и потому итак скрывала слишком мало, но я рассчитывала на то, что открывшийся вид поможет Доку принять верное решение.
Мой манёвр определённо удался — я увидела, как Павлов сглотнул, в то время как мои руки продолжили свой путь, желая закрепить успех.
— А теперь? — поинтересовалась я невинным тоном.
Распахнув полы блузки и открыв чуть покрасневшему (и откуда только взялось это смущение у взрослого мужчины) Мише вид на чёрное с тонким кружевом бельё, я чуть приподняла голову и медленно провела кончиками пальцев от подбородка вниз, к краешку брюк.
Мужчина выдохнул сквозь зубы:
— Всё ещё нет.
А он оказался крепким орешком. Но и я тоже не была намерена сдаваться. Чуть приспустив прохладную ткань с плеч, я крутанулась вокруг своей оси, промурлыкав известную всему миру песню:
— I wanna be loved by, just you, and nobody else but you, пурум-пурум, I wanna be loved by you, alo-о-оne…
Миша покачал головой и мягко рассмеялся. И я почувствовала, что против воли мои губы тоже растягивались в лёгкой улыбке.
— Пу-пу-пи-ду, — закончила я, полностью сняв блузку и откинув её куда-то в сторону.
Миша смотрела на меня, его грудь вздымалась и опадала так медленно, но глубоко, словно ему было невероятно тяжело дышать, а глаза были такими тёмными, что мне даже стало не по себе. Но лишь на секунду. В другую же я поймала себя на мысли, что он был таким красивым. Меня злило это — то, что эта мысль назойливо крутилась у меня в голове всякий раз, когда я смотрела на него. В конце концов, дело уже давно было не в симпатичном личике. Если уж на то пошло, внешность Павлова занимала меня от силы первую неделю нашего знакомства. После это всё перешло в другую плоскость — когда начинаешь ценить только красоту человеческой души.
Но в тот вечер даже её я постаралась задвинуть на задний план. Никаких чувств, эмоции на ноль — всё, что угодно, лишь бы обезопасить своё маленько потрёпанное сердце. И всё же, глядя на мнущегося Мишу, мной впервые за вечер овладела лёгкая неуверенность. А что если он правда всего это не хотел? Что если в его планы действительно входил только ужин? Да ну, нет, бред какой-то. В конце концов, даже если всё так и было — почему меня вообще должно было волновать то, чего хотел Павлов?
Подняв на мужчину взгляд, я негромко произнесла:
— Иди ко мне.
В тот момент я почему-то как никогда сильно боялась быть отвергнутой. Мне казалось, что если он откажет мне — случится что-то ужасное. Но нет — стоило последнему звуку сорваться с моих губ, как Миша сорвался с места и почти рывком притянул меня к себе.
Я победила. Снова.
Глава семнадцатая
Несмотря на то, как всё закрутилось, время всё-таки не прекратило свой ход. Дни сменяли один другой, наступил июнь, а за ним — июль. Я работала, как проклятая, чтобы сделать все дела до запланированного мини-отпуска. А в перерывах — да, каюсь, я виделась с Мишей. Мы встречались по пятницам. Почему этот день? Всё просто — он оказался самым свободным у Дока. Тот тоже много работал — нередко ему ставили двойные смены, и тот писал мне полные сожалений сообщения. Трогало ли меня это? Нет. Ну, ладно, может быть, самую малость. Я всё-таки оставалась женщиной, несмотря ни на что.