Отпусти меня
Шрифт:
Тем не менее, отрицать тот факт, что у меня были чувства к Доку, было глупо. Их было очень много — раздражение и негодование от того, что он снова вернулся. Нежность — от того, как мило он выглядел во сне (каюсь, я всегда просыпалась раньше. Либо, чтобы свалить по-тихому, либо, когда мы были у меня — чтобы вытолкать его нафиг). Симпатия и уважение к нему, как к человеку. Презрение — в память о том, как он бросил меня, труся даже взглянуть в мои глаза. Всё это замешивалось в невероятный коктейль, и я сама не могла понять, чего вообще хотела от этого человека. Его было одновременно слишком много, и при этом очень мало. Он был будто везде, и при этом держался на расстоянии от моей жизни. По крайней мере, больше не рвался покупать продукты в мой дом и не пытался чинить мои двери. Либо потому что ему это было не нужно, или просто знал — я этого не позволю.
В общем, я запуталась в себе и своих эмоциях. Поэтому решила, что лучше всего мне поможет хорошая драка. Разумеется, именно с Мишей.
Док на мои действия отреагировал мгновенно, блокируя удар, и тут же отвечая. Но уже я проявила бдительность, выставив вперёд скрещённые палки и парируя. Это напоминало танец — мы двигались по кругу, нанося удары, но неизменно блокируя выпады друг друга. Я сосредоточилась на бое и попыталась выкинуть все мысли из головы. Для них найдётся более подходящее время, мне же нужно было уделать этого гада.
В какой-то момент я упустила из виду Мишу, тот чуть присел — и в следующее мгновение, отбив мой удар, направил палку на меня, остановившись в миллиметре от моего лица. Когда я отбила её — он взмахнул другой рукой. Чуть усмехнувшись, Док с негромким:
— Буп-буп, — дотронулся кончиком палки до моего носа.
Офигев от такой наглости, я отбила деревяшку — и снова ринулась в атаку. Миша оказался удивительно проворен и техничен — он атаковал, защищался и двигался так, словно раньше занимался уже этим. И меня бесило, что даже в этом он оказался хорош, в то время, как я уже почти выдохлась и воздух с хрипом вырывался из моих лёгких.
В какой-то момент я сама не поняла как, но Павлов провернул какую-то хитрую комбинацию, чуть ли не завязав мои руки в узел. В итоге я стояла со своими же палками, скрещёнными возле моего горла, а Миша, удерживая меня всего одной, кончиком второй снова сделал это своё дебильное:
— Буп-буп, — по моему носу.
При этом он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своём лице. И, по тому, как быстро поднималась и опадала его грудная клетка, я понимала, что Док тоже выдыхался. Хоть и пытался держаться.
Мне в нос ударил его запах — терпкий, с нотками муската, и от этого у меня едва не закружилась голова. Я всегда любила, как от него пахло — в этом плане как никогда чувствовала себя животным. Они ведь подбирали себе пару именно по этому принципу. И люди, как бы не пытались отрицать это, но тоже придерживались таких повадок. Человек мог быть сколько угодно красив, обаятелен, умён, обладать невероятно роскошным телом и быть самим совершенством. Но если тебе не нравилось, как от него пахнет — можно было смело утверждать, что ничего не получится. А я всегда была чувствительна к запахам, равно как и к прикосновениям. И аромат кожи Миши порой просто сводил меня с ума. Как тот самый пресловутый личный сорт наркотика. С которого невозможно было соскочить.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения и стряхнуть с себя это оцепенение, я оттолкнула Мишу. Тот, к слову, тоже выглядел так, словно его пыльным мешком прибили. Воспользовавшись моментом, я сделала небольшую подсечку, ударив мужчину палками по ногам, и тот с негромким вскриком упал на ринг. Сделав шаг и чуть склонившись над ним, я с усмешкой сказала:
— Ну что, вот ты и на лопатках, Док.
Секунда — и этот гад повторил мой же манёвр. И уже я с глухим стуком падаю на спину, чуть ударяясь затылком. Миша же, либо желая закрепить успех, либо хрен знает зачем, садится сверху на мои бёдра и, приставив к моему горлу кончик палки, после чего произносит:
— Мне, конечно, нравится, когда ты сверху, но не в этот раз.
Я бы задохнулась от такой наглости, если бы при падении из меня итак не вышибло весь воздух. Вместо этого я оттолкнула в сторону его оружие и процедила:
— Слезь с меня.
При этом я молилась, чтобы он не почувствовал, как напряглось моё тело от такой почти интимной позы. Оно всегда предавало меня рядом с ним, но не на глазах же у всех тех зевак, что столпились по ту сторону от канатов. Это было бы совсем ужасно.
К счастью, Док послушался меня. Поднявшись на ноги, он переложила обе палки в одну руку, а вторую протянул мне. Чуть подумав, я всё же приняла предложенную помощь. Ну а чего совсем-то ломаться?
— Это был хороший бой, — отметил Павлов.
Усмехнувшись, я кивнула:
— Просто тебе повезло с партнёром.
Сказав это, я развернулась и, бросив палки на ринг, вылезла за канаты, мечтая только об одном — холодном душе. Большом количестве холодного душа. Можно даже ледяного.
Док нашёл меня поздно вечером, когда я, устав от концерта, шоу и всеобщего постапокалиптического безумия, шла в сторону своей палатки. Павлов, как истинный маньяк, вырос как будто из неоткуда. Я бы испугалась, если бы не была настолько вымотана. Всё, на что меня хватило — это скрестить руки на груди и спросить:
— Вот нафига меня пугать?
— Я не специально, — отозвался Миша, — Просто заметил, как ты идёшь — и не смог себя остановить.
— Да, я в курсе, что у тебя с этим трудности, — съязвила я, прежде чем успела прикусить язык.
Мужчина не стал отвечать на мой выпад. Вместо этого он, окинув меня внимательным, изучающим взглядом, сказал:
— Ты похожа на постапокалиптическую Гаечку.
Я удивлённо улыбнулась. Надо же, он был первым, кто заметил это. Более того — отметил это сам, без моего вопроса «что напоминает мой костюм?». Ну, любила я мультики. Гаечка тем более была ещё и рыженькая. Конечно, у неё волосы были распущенные, но сделать ушки иным способом я бы не смогла. Но очки на макушке — они то должны были намекнуть. Но нет — никто не соображал, пока я прямо не говорила, кто я была. А Док, блин, и тут выделился.
— Такой был план, — отметила я в итоге.
Миша чуть подумал, после чего выдал:
— Как думаешь, ты сочтёшь меня полным извращенцем, если я скажу, что всегда мечтал заняться сексом с Гаечкой?
Тут я уже не сдержалась и рассмеялась. Мужчина приподнял бровь, без слов спрашивая, что вызвало такую бурную реакцию. Справившись с эмоциями, я ответила:
— Док, я итак знаю, что ты — извращуга. Твои слова лишь подтвердили известную истину.
На мои слова Павлов усмехнулся, после чего подошёл ко мне и, схватившись за верх моего джинсового комбинезона, притянул меня к себе.