Отпусти своего демона
Шрифт:
Джек подошел к окну. Можно было бы побегать по окрестностям, но ночью выпал снег и запорошил дорожки. Рассекать по сугробам – удовольствие сомнительное. Джек вспомнил о домашнем спортзале. На беговой дорожке в помещении ритуал тоже срабатывал, хотя на свежем воздухе процесс казался приятнее.
Иван углубился в темноту коридора. Где-то в самом конце была дверь. Он нащупал ручку и дернул, но дверь не поддалась. Странно. Зачем запирать спортзал? Джек огляделся и увидел вторую дверь, которую раньше не заметил. Она была приоткрыта. Он нащупал выключатель
Джек поприседал, размял колени и локти, покрутил шеей. Затем зашел на беговую дорожку, выбрал нужную скорость и нажал на старт. Плеера он с собой не взял, но это не критично. Он особо и не рассчитывал, что именно сегодня докопается до истины. Он в коттедже с красивой женщиной, можно перенести размышления на другой день. А вот размяться не помешает…
Он бежал, наблюдая, как плавится розовый горизонт, как медленно наполняются теплым прозрачным светом зеркальные воды озера, как тяжелое туманное облако, закрывавшее полнеба, распадается на сотни маленьких белесых клочков…
Джек постепенно ускорялся, чувствуя, как вместе с вырывавшимся из легких воздухом его покидает беспокойство. С каждым новым шагом он словно становился легче и невесомей, пустота внутри его ширилась и дрожала, заполняя каждую клетку. Монотонность движения действовала гипнотически, успокаивая и пробуждая скрытый смысл. Джек прибавил скорость. Теперь он бежал на пределе своих возможностей. Впереди уже замаячило что-то похожее на подсказку. Громкий голос вернул его к реальности, заставив выключить тренажер и обернуться.
– Ты ранняя птица, говорю. – Стефан стоял в проеме двери, сжимая руками концы перекинутого через шею полотенца. Он был в одних штанах, на обнаженном торсе блестели капельки влаги. – Я тебя прервал? Извини.
– Я уже заканчивал, – соврал Иван. Продолжать бег в присутствии постороннего наблюдателя не хотелось.
Стефан прошел в зал, кинул полотенце на скамью:
– Занимаешься регулярно?
– Стараюсь. – Иван вытер футболкой вспотевшее лицо.
– У нас с тобой много общего. – Стефан накинул на гриф штанги дополнительные блины.
– Что, например?
– Мы оба в отличной форме, – улыбнулся тот, ложась на горизонтальную лавку и снимая штангу с держателей. – Подстрахуешь?
Стефан выжал груз десять раз, последний с помощью Джека. Сел, переводя дыхание:
– Мы вас не разбудили ночью? С этими женщинами так сложно.
– В итоге все наладилось?
– О, конечно. Я вызвал Леони такси, и она убралась вон. – Со счастливой улыбкой Стефан снова лег на спину, готовясь ко второму подходу.
– Ты не очень грустишь, как я посмотрю, – отметил Джек.
– Какая женщина сравнится с хорошей штангой? – хохотнул Стефан, сжимая гриф и вытягивая руки.
На протяжении сорока минут они на пару прокачали грудь, ноги и спину, перебрасываясь редкими фразами.
Окидывая
Кравцов никогда особенно не сожалел об отсутствии сестры или брата. А сейчас вдруг подумал: интересно, каково это – иметь близкого кровного родственника? Были бы они не разлей вода? Или постоянно ссорились? Имели бы общие интересы? Или являлись бы противоположностью друг друга? Разбежались бы в разные стороны? Или ездили вместе за город, как Гретхен и Стефан?
– Ты надолго в Мюнхене? – обронил Стефан, когда они выходили из спортзала.
– Не знаю, – честно ответил Джек. Вопреки собственному характеру он не строил планов, не имел четких представлений, насколько все это затянется и во что выльется. Раньше его угнетала неясность перспектив, а теперь он наслаждался настоящим и думать не хотел о будущем. Он устроил себе каникулы от своих принципов, привычек, от себя самого. И это было приятно, черт возьми!
Стефан тряхнул головой, откидывая с глаз непослушные волосы, и пристально посмотрел на собеседника, явно собираясь что-то сказать. Не сказал.
– Я в душ, – сообщил Джек.
– Я с тобой. Вместе помоемся, – отозвался Стефан.
Иван остановился в недоумении.
Стефан хлопнул его по плечу и рассмеялся:
– Видел бы ты свое лицо, дружище. Пошутил я, пошутил! Немецкий юмор.
Иван не стал говорить, что за подобный юмор в России нередко больно бьют.
Спустя полчаса они сидели за столом и завтракали бутербродами со свежесваренным кофе. На лестнице появилась заспанная Гретхен в белом махровом халате.
– Вы спятили? – Она потянулась. – Кто встает так рано в выходные?
– Мужчины, сестра, мужчины. – Стефан отодвинул стул, приглашая ее сесть.
– Боже, что это? – Гретхен указала на небольшую вмятину в гипсокартонной стене. – Откуда это, Стефан?
Тот смущенно потер лоб:
– Это итог вчерашней ссоры, извини. Кулаком ударил от раздражения.
– Да ты в своем уме ли?
– Все нормально. Это хорошо, что я кулаком. Если бы ударил в стену ее головой, то вмятина была бы больше. – Он заржал и смачно откусил бутерброд.
– Что произошло? – Гретхен поцеловала Джека и уселась за стол, подцепив вилкой ломтик сыра. – Ты был недостаточно внимателен к ней?
– Наоборот. Я был достаточно невнимателен к ней, – весело огрызнулся брат.
– Это меняет дело. – Гретхен не выглядела недовольной. Ей было плевать на Леони.
– Герр Иван, ты ведь меня понимаешь? – Стефан повернулся к Джеку. – В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.
Все трое рассмеялись.