Отравленное очарование
Шрифт:
– Красиво. Очень, – подытожила Николь.
– Ну наконец-то! – с распростертыми руками появилась Элеонор в дверях парадного подъезда, когда из подъехавшего фургона уже вышли Ивон и Люси. За ними вышла Жаклин. – Скорее идите в дом!
Женщины пробежали под дождем до дверей и вошли внутрь.
Это был большой холл с грубоватой, от потертых и от того неровных ступенек, дубовой лестницей, ведущей на галерею второго этажа. Лестница занимала основную часть холла и была его доминирующим элементом. Казалось, весь замок был построен вокруг этой лестницы. Огромная, практически черная, с перилами начинающимися на плечах
После последней реставрации замок помолодел лет на триста, но не потерял своего средневекового магнетизма и загадочности. Это был Замок. И хоть стены его были зашиты в дубовые панели – им было по 400 лет и легкий аромат сырости, не подвальной (Элеонор бы этого не допустила), не застоя, но скопившейся многовековой сырости времен, исторической, полной побед и поражений, трагедий, войн и эпидемий, рождения и смерти встречал вас; обволакивал с первого шага, давил и не отпускал, пока вы не покидали его владений. Этот “аромат Замка” окутывал вас в прямом и переносном смыслах, сколько бы каминов, свеч, лампочек и обогревателей вы не зажгли, не запалили, не включили.
– Как вы? Как добрались? Дорога была не очень ухабистой? – продолжала порхать Элеонор, совершенно выбиваясь из общего настроя, который задавали замок и дождь. Хозяйка расцеловалась с каждой подругой в обе щеки.
– Да все в порядке. Было пару моментов, я думала, меня в стиральную машину бросили, – Люси обвела холл рукой, – а у тебя здесь все красивее становится!
В дверях появились Каролина и Николь.
– Знакомься, это, Каролина и Николь. Ты о них уже знаешь.
– Еще бы не знать. Адвокат и модель. Очень приятно! – Элеонор порхнула к подругам и расцеловала их. – Чувствуйте себя как дома.
– Спасибо. У вас здесь очень красиво, – с восторгом глядя на графиню, сказала Каролина.
– Очень приятно, – Николь изобразила книксен.
– Ой, оставь это, девочка, – замахала графиня на девушку руками и улыбнулась, – мы не во дворце, а я не королева.
Николь украдкой пихнула Люси логтем в бок.
– Это я ее научила, – хохотнула Люси.
– Ну, Люси, ну как ты можешь, – пожурила Элеонор и опять улыбнулась.
– Хорошенький сюрпризик ты мне приготовила, – с усмешкой сказала Ивон бросив косой взгляд на Люси.
– Да бросьте, девочки. Ну сколько можно ссориться, – предложила Элеонор.
– Познакомься, это Арлен, – представила Ивон коротко стриженую брюнетку с фотосумкой. – Она фотограф.
– Очень приятно! – ритуал с поцелуями повторился. – Ко мне как раз Джэки приехала, чтобы написать о доме. Может, вы ей с фотографиями поможете?
– Замечательная идея! – вставила Жаклин и улыбнувшись, помахала Арлен.
– Я с удовольствием, мадам, – ответила Арлен.
– Нет, нет, Арлен. Давайте без “мадам”, – улыбнулась Элеонор, – Чего доброго, вы станете называть меня графиней. Имени будет достаточно. Договорились? – подмигнула Элеонор.
– Договорились, – улыбнулась фотограф.
– Джэки, а кто же это с тобой приехал? – повернулась хозяйка шато к Шанталь, ожидавшей своей очереди для приветствия, рядом с журналисткой.
– Боже! – стукнула себя по лбу Жаклин, сетуя на забывчивость. – Это Шанталь. Она…
Элеонор подошла к Шанталь, взяла ее за руки, и оценивающе пригляделась:
– Погоди, погоди. Модель?
– Да. Здравствуйте, Элеонор.
И снова Элеонор оставила поцелуи на обеих щеках гостьи:
– Добро пожаловать, дорогая!
– Спасибо!
По лестнице в холл спустилась Марьяна. В ожидании указаний хозяйки, горничная остановилась, не дойдя пары ступенек до конца.
Элеонор спохватившись подошла к Марьяне:
– Ой, да что ж это я вас на пороге-то держу. Девочки, познакомьтесь, это Марьяна, – Элеонор подошла к горничной и взяла ее за руку. – Она моя верная помощница. Поднимайтесь наверх, Марьяна покажет вам ваши комнаты, а Люка принесет ваш багаж. У него феноменальная память. Вы сейчас отдохнете с часок, а к восьми встречаемся в столовой. Это вот здесь. – Элеонор махнула сторону арки справа от лестницы. В проеме открытых дверей виднелся большой зал, с круглым, сервированным серебром столом, способным уместить за собой небольшой отряд рыцарей в полном обмундировании.
Стук каблуков смешался со скрипом деревянных ступенек, когда гостьи, увлекаемые Марьяной, понимались наверх. Элеонор провожала их теплым взглядом. Она была счастлива провести этот уик-энд со своими подругами; показать им, чего достигла в обновлении этой махины, этой, с детства нежно любимой “бездонной бочки” – шато и имения, которые, в конце концов и когда-нибудь, должны были начать возвращать вложенные в них средства; ведь у нее их оставалось все меньше и меньше.
Через пару минут, как только Марьяна показала Жаклин ее спальню, она, бросив вещи, легко сбежала вниз и нашла “телефонную кабинку”, оборудованную в маленькой каморке прямо под лестницей. Здесь уютно разместились стул и журнальный столик с лампой Тиффани и телефоном на нем. Зайдя в каморку, а точнее, в кабинку, Жаклин закрыла за собой треугольную витражную дверь с изящным орнаментом. “Милая идея”, – подумала она набирая номер. На другом конце ответили.
– Алё, Арманд? Привет. Добралась. Ты не представляешь, в каком цветнике я оказалась! Да. Ивон здесь. Кто, ты думаешь, еще приехал? Люси! Чувствую, назревает недурная история! Да, да. Я знаю. Может, и дурная… – Жаклин, кажется, услышала что-то снаружи. Она присмотрелась через стекло дверцы, потом приоткрыла ее и выглянула наружу. – Всё. Давай. Потом перезвоню. Бай! – Журналистка положила трубку и быстро дойдя до лестницы, поднялась, шагая через через ступеньку.
Спальня, которую Марьяна предложила Каролине и Николь, представляла собой уютную комнату, оклеенную весёленькими обоями с нежными букетиками полевых цветов пастельных оттенков. Она была декорирована в провинциальном стиле: пара коренастых невысоких кресел вокруг кофейного столика, трюмо и стул. Вся мебель цвета топленого молока была искусно состарена, возможно, усердием мастера, но, скорее всего, временем. Две изысканные кровати, с облаками бесчисленных мягких подушек на высоких матрасах, покрытых воздушными перинами, представляли собой два настоятельных приглашения прилечь, от которых было невозможно отказаться.
Впрочем, у Николь были другие планы. Войдя в спальню, она небрежно бросила свою сумку на кровать у окна:
– Пойду, быстренько умоюсь – и по дому полажу.
Каролина войдя следом и бросив сумку в кресло, с удовольствием плюхнулась спиной на кровать распластав руки. Она тут же утонула среди подушек на перине, которая нежно обняв, повторила контуры ее тела:
– Тебе уже не терпится, – с притворным укором сказала Каролина.
– Да ладно, а что тут еще делать? – высунув голову из дверного проема ванной комнаты, бодро ответила Николь.