Отражение смерти
Шрифт:
– Не пущу.
Я улыбнулась и повернулась в кольце рук на другой бок. Диана лениво моргала глазами, пытаясь прогнать остатки сна. Она такая красивая сейчас. Я не удержалась и поцеловала сонную девушку в кончик носа, сразу ощутив, как сжались её руки, не давая мне возможности отодвинуться обратно. Не такая уж она и сонная!
– Это было великолепно, - прошептала я, - но сейчас нужно вставать.
Диана с непониманием посмотрела на меня и принялась целовать мои губы.
Вчера мне пришлось применить все свои знания, а также силу, чтобы сломить лёд обиды. Честно признаться, это того стоило. Это было даже
Я слегка отодвинулась от Дианы и облизнула враз пересохшие от воспоминаний губы. Глаза девушки притягивали, как магнит железо, а вспышки пережитых эмоций проявлялись всё ярче, волнуя кровь и пробуждая жар. Ну и ладно, позанимаюсь сегодня меньше, чем обычно, зато ещё раз испытаю ЭТО прямо сейчас...
Ощущения были такими же волнующими, как и вчера: непередаваемое восприятие себя, как двоих, и обоих, как единого целого, окутанного покровом силы. Я воспринимала одновременно ощущения Дианы и свои, обострённые до невероятности, когда легчайшее прикосновение к эрогенным зонам заставляет выгибаться от наслаждения. А если учесть, что сейчас всё моё тело представляло одну сплошную эрогенную зону... Так что это было непередаваемо.
Наконец мы рухнули на смятые простыни, не в силах пошевелиться то ли от обессилености, то ли от переизбытка сил, цунами прокатывающихся от середины лба до кончиков пальцев ног, заставляющих раз за разом вздрагивать от наслаждения. Постепенно сила успокаивалась. Медленно, недовольно, как море после сильного шторма.
Не знаю, сколько это продолжалось. Я не вела счёту времени, с головой погрузившись в мелькающие перед глазами картины мест, где я никогда не была, и существ, которых никогда не видела. Многие из них вели себя естественно, как в кино, но встречались и такие, которые ни с того, ни с сего начинали нервничать, будто ощущали моё присутствие.
Последняя привидевшаяся мне картина была наиболее яркой и чёткой: черноволосый краткостриженый мужчина крупного телосложения сидел за явно маленьким для его габаритов столом в комнате без окон. Это было странно. Я видела только его, склонившегося над листом и кропотливо выводящего строки на широком плотном, отливающем желтизной, листе, но могла с уверенностью сказать, что в комнате нет окон. Я будто заранее знала всю обстановку в мельчайших подробностях. Я не ощущала своего тела, но чувствовала, что здесь прохладно, а ковёр под ногами невероятно мягкий.
Мужчина вскинул голову, словно ощутил моё присутствие, и посмотрел на меня в упор своими жёлтыми немигающими змеиными глазами. Всё его лицо было странным, будто ваятель выбрал слишком сложный для обработки камень и не смог придать ему мягкость линий, сколько ни бился над своей скульптурой. Но глаза, казалось, едино жившие на этом неподвижном лице, притягивали внимание в первую очередь. Оттенённые слишком короткими ресницами, неподвижные, но в то же время переполненные знаниями и грустью тысячелетий, они захватывали, как удачно спрятанный капкан неосторожного зверька, но тут же отпускали, оставляя неизгладимый отпечаток.
– Кто ты?
Я удивлённо моргнула и инстинктивно отшатнулась.
– Подожди, не уходи!
– Мужчина вскочил из-за стола, опрокидывая стул в своей поспешности.
– Погоди!
Картина уже слегка колебалась, но я всё же спросила:
– Кто ты?
– Хранитель пустоты.
Он бросился ко мне, на ходу доставая прямо из воздуха серый свёрток.
Я лежала на мягкой кровати и бездумно изучала купающийся в тенях потолок. Размытый свет ночника лишь нагонял тени, почти не освещая предметы обстановки. Что же это было? Как я смогла очутиться в той комнате, отрезанной от всего мира? И как этот странный мужчина, которому можно дать и двадцать, и тридцать лет, смог понять, что я была в той комнате, а тем более разговаривать со мной?
Похоже, я ещё слишком многого не знаю о своей силе. Слишком она, оказывается, многогранна и не изучена.
Рядом зашевелилась Диана, и только теперь я сообразила, что что-то упирается мне в спину. Очень неудобно упирается. Я повела лопатками, ленясь встать, и моментально подскочила, пытаясь понять, что же такое острое оказалось в кровати. На простынях лежал тот самый свёрток, что я видела у хранителя пустоты. Но стоит ли его трогать?
– Что это?
– заинтересовалась Диана, приподнимаясь на локте и закрывая тем самым скудный свет ночника.
– Не знаю, - растерянно пробормотала я, всё ещё не в силах поверить, что всё произошедшее не сон.
И в этом "не сне" мужчина явно хотел, чтобы я взяла этот свёрток. Значит, можно и посмотреть.
– Диана, включи, пожалуйста, свет.
– Но как здесь это очутилось?
– Потом расскажу, - отмахнулась я, потянувшись к завязкам. Однако Диана проворно перехватила мои руки.
– Давай я лучше позову стража. Это его обязанность - проверять всякие подозрительные вещи.
– Ну уж нет! Это предназначалось мне!
– вспыхнула я и резким движением, что научил меня Моровинд, вырвала руки из захвата. В воздухе зазолотилась пыльца, что навело меня на мысль: - К тому же, я смогу сразу превратить это в кусок золота, если почувствую опасность.
– А вдруг он моментально убьёт тебя? Лучше я вскрою, - решилась Диана и протянула руку к свёртку, но я в мгновение ока заслонила его, захотев во что бы то ни стало открыть вожделенный подарок сама. Девушка не успела среагировать, как узелок распался, а ткань сползла, открывая нашим удивлённым взглядам каменного спящего дракончика раза в полтора больше моего кулака. Он положил треугольную головку на передние лапки, и обвил своё тело хвостом, будто греясь. Каждая чешуйка, каждая чёрточка была выполнена с поразительным мастерством. Сам дракончик был вырезан из медово-молочного оникса, и лишь спинной хребет с маленькими островатыми шипами отливал чёрно-зелёным обсидианом. Но я, как ни рассматривала, не могла найти стык камней. Дракончик представлял собой единое целое.
– Чудо!
– воскликнула я, изучая вещицу со всех сторон, но не спеша её трогать.
– Принцесса, тебе нельзя так рисковать! Что, если бы с тобой что-нибудь случилось?
– Переживу, - небрежно отмахнулась я, полностью занятая изучением дракончика.
Наконец, после тщательного осмотра я решила, что фигурка не представляет опасности, но на всякий случай дотронулась до неё сначала кольцом-змейкой. Ноль реакции с обеих сторон. Вот и ладушки.