Отражение стрекозы

Мира Качи

запачкала землю вмиг полностью.

Братья пали, все и сразу,

и стали, как увядшие цветки.

И место стало зваться могилой,

Могилой павших цветов.

Отец-ван не был готов потерять всех, и зачах от страданий. Болея душевно, чтобы запечатлеть свой провал в роли отца, правитель сказал:

«Нужно запечатлеть важный момент истории нашей империи. На земле, где произошла битва наших сыновей, соорудите пруд. Сверху постройте мост из красного дерева с вырезанными на нем зелеными и черными цветами. Снизу посадите красного и белого оттенков деревья».

И спустя

несколько лет после смерти вана пруд на площади использовали для разного рода празднований, в том числе и Чильсока.

***

Мы добрались до площади, когда уже было примерно начало часа тигра[8]. Звезды на ночном небе все еще горели ярко так, что даже свет от многочисленных фонариков на домах не перекрывал их. Пока мы ходили по улицам и переулкам, не встретили ни одного живого человека, только несколько мышей да кошек, выслеживающих добычу.

[8] Начало часа тигра — 03:00 часов с чем-то

— Неужели мы опоздали, Мина? — Я с волнением посмотрела на подругу, но, когда мы, пройдя пару кварталов, наконец-то подошли ближе к месту основного празднования — мне стало спокойнее.

На площади людей находилось не мало, а много. Похоже, а точнее так скорее и было: все горожане собрались здесь. Ждали представления и янбаны с их садори, и торговцы, и крестьяне, и пэкчжон, и даже кисэн. Именно в этот день и в этот час должны были встретиться Ткачиха и Паласс… так мне бы хотелось сказать, но время, как и день, давно закончились. Думаю, я выглядела настолько подавлено, что подруга решила меня успокоить:

— Да не волнуйся, моя принцесса! — Она придвинулась ближе ко мне и прошептала: — По слухам от местных крестьян, которые это узнали, подслушав господ, узнавших об этом из дворцовых сплетен от…

— Давай уже говори, я вся в нетерпение!

Глаза Мины засверкали.

— Если быть короче, то праздник в этом году будет особенный, так как встреча звезд произойдет только сейчас.

— Так поздно?

Подруга кивнула.

— А почему знаешь?

— Без понятия, все вопросы к… — Она подняла голову и безымянный палец правой руки и закончила: —ним.

Вопросы сразу отпали. Вдруг одна из женщин-крестьянок рядом с нами с трепетом выдохнула:

— Ох, Чиннё и Кёну скоро встретятся…

— Пора идти! — воскликнув, Мина взяла меня за руку и повела.

Для лучшего обзора мы начали проходить сквозь толпу. Попутно я извинялась за Мину, которая делала это беспощадно: расталкивала людей в разные стороны, при этом крича:

— Разойдитесь, пропустите!

Не хватало только: «Короли идут!», тогда бы кто-то из знакомых точно бы нас заметил, а потом рассказал или отцу, или братьям. В то время пока мы шли, я глубоко задумалась о том, что я не так сделала в прошлой жизни, что родилась с такой пхальджа[9].

[9] Пхальджа (??) — судьба, что определяется по году, числу и месяцу рождения человека, если еще быть точнее — удача 8 цифр

— Прекрати вздыхать, Хваён: мы уже на месте.

Мина остановилась, повернулась боком и улыбнулась мне. Сначала глаза встретили яркий свет от больших горящих факелов. Деревянные высокие палки в высоту, как два-три человека, стояли, держась на пять опорах, похожими чем-то на когти тигра. Сверху висели на цепочках круглые и небольшие чаны с углями, которые зажигали специальные садори. Мужчины-слуги ставили деревянную лестницу сбоку палки и забирались на нее, перенося огонь из маленького зажженного факела в «большой». Для полного освещения площади, чтобы каждый темный уголок был освещен, поставили всего четыре таких строения по каждой стороне света.

От неожиданности глаза неосознанно зажмурились и заслезились, но когда я вновь смогла открыть их, то… увидела мост. Знаменитый мост из известной легенды об основании Михвы. Об был не просто местом из сказок, но еще и центром Хватана, хотя и располагался горизонтально. Мост выглядел

потрясающе. Особенно, в окружение деревьев с листьями необычных, как будто магических, цветов. С одного конца росли белые, а с другого — красные. Есть легенда, что деревья выбирали по тому, как они зацветут осенью. Однако, посадив в землю зерна, они впитали кровь и слезы. И когда появились первые ростки — люди увидели, какой оттенок получили деревья, и стали молиться богам за данный подарок. С тех самых пор они стали священными, что даже монахи из других государств приезжали отдать им дань. С тех самых пор они стали одним из символов Хватана. И с тех самых пор их больше никто не трогал. Деревьям также не нужно было трудиться и прокладывать корни, как пути, в земле для получения воды. Они и так росли на берегах небольшого пруда с чистой ключевой водой.

— Это не твоя ли сестра, принцесса? — вывела меня из мыслей Мина.

С запада, на серой лошади вышла девушка, что в этот день исполняла роль Чиннё. Как по правилам празднования, она была одета в простую, но недешевую — чтобы не было стыдно перед богами — одежду: белая шелковая чхима, оранжевое, но не яркого, а более мягкого оттенка чогори с корым цвета хурмы, красные ккотщин. Также на голове заплели косу и сверху вставили серебряную шпильку с висящими плодами персика.

Обычно исполняющих главные роли в празднике выбирали не по навыкам или статусу, а по тому, какую соломку вытащат желающие. Короткую — ты проиграл. Наоборот, длинную — ты станешь Чиннё или Кёну. В этот раз в роли возлюбленной повезло дочери янбана, а возлюбленным стал… квантэ[10]?

[10] Квантэ (??) — профессиональный актёр театра масок, кукольного театра, или тот, кто профессионально занимается хождением по натянутому канату

Когда «Чиннё» на лошади подошла ближе к мосту, где-то на середине пути к нему, приглядевшись к девушке, я поняла: это была моя двоюродная сестра со стороны отца — Мин Соа.

— Да, верно, Мина. Это она.

Я не ожидала этого, так как Соа не любила тратить время на праздники, развлекаясь, скорее — зарабатывать на них. Она была дочерью своего отца и обладала такой же хитростью, смекалкой и умом, что и у него. Однако, в отличие от министра промышленных работ Мина, Соа использовала умения в целях заработка денег. Чего стоит только ее идея засахарить фиалки. Пару месяцев назад, когда эта сладость только появилась, никто не мог устоять перед ней, даже крестьяне. Они могли себе позволить немного, но радость от вкуса хватало на целую неделю. Сладкий, чуть травянистый вкус, да еще и небольшой цветочный запах после приема, влюбили в себя и женщин из других городов. Поговаривают, что партия отправлялась даже на острова Наквонгва, откуда обычно привозили необычный и редкий товар. Теперь, стоя здесь среди многочисленных людей, я смотрела на ту, кто сейчас улыбался своими небольшими припухлыми губами, не морщил небольшой лоб и прямые брови, не трогал от нервов коричневые до груди волосы, при этом потирая сонные глаза, и не шмыгал небольшим носом от того, что простудился, описывая новые торговые идеи целую ночь.

— В отличие от недели назад, госпожа Мин выглядит еще больше счастливой, чем тогда, когда придумала продавать засахаренный батат.

— Согласна… — я только и смогла проронить.

— Ох, какой красавец! — воскликнула молодая девушка, дочь янбана, справа от Мины.

Мы с подругой быстро перевели глаза на «Кёну». Когда он показался с восточной стороны, люди зашептались: «Красавчик», «Он бы подошел к Хварану[11]», «Неужели он и правда квантэ?», «Я бы взял его в гарем…» и тому подобное. Молодой неизвестный мне парень, действительно, чем-то отличался от остальных знакомых мне мужчин. Высокий, атлетичный с волнистыми, что редкость, темно-коричневыми короткими волосами; светлыми глазами, в которых играло отражение огня; и с высокими скулами — в общем, идеал местного женского населения. Его же для праздника приодели в белое пхо с хурмовым поясом, оранжевые шелковые пачжи[12] и красные комущин с белоснежными посон. На голове красовалась персиковая лента, закреплённая на затылке.