Отражение стрекозы

Мира Качи

Меня принесло в небольшой темный переулок. Без понятия, где он находился, главное: существовал. Сначала ничего не было видно, и мне хотелось уйти, как вдруг голос зазвучал вновь:

— П-прошу, гос-сподин, не у-у-убивайте меня…

Я все еще не видела людей, но это точно умолял молодой парень.

— Я-я с-сделал так, к-как В-Вы п-просили…

Послышался звук падения капель об камень.

«Он плачет?»

Речь не продолжалась, а было только рыдание. Но спустя пару секунд пропало и оно.

«Здесь ничего нет. Мне пора уходить», — отзывалось эхом в голове.

Мне

или скорее духу было неинтересно оставаться там, где ничего не происходило. Только повернувшись, чтобы перелететь в другое место, внезапно перед глазами вспыхнул свет. Он был настолько ослепительным, что глаза сразу закрылись. Сильно щурясь и напрягаясь, пришлось потратить много времени, дабы увидеть невероятное. В воздухе появлялись прозрачные и переливающееся желтым, оранжевым и охровым светом круги. Когда они возникали, то выпускали пыль, похожую на порошок из золота. Это было очень красиво.

Засмотревшись, я сразу и не заметила, как из темноты появились силуэты. У каменной стены, полусидя на земле, плакал даже не парень, а мальчишка. Ему было где-то пятнадцать лет. Выглядел мальчик ужасно для своего возраста: черные ломкие волосы до плеч, нездоровая худоба и загорелая, сухая кожа. В заношенным, грязном в пыли, кровью и с дырами сером ханбоке и в соломенных сандалиях подросток с соплями, слезами, кровью из носа, виска и нижней губы и самое главное — с ужасом сидел и смотрел на мучителя. Тот, кто избил его, стоял и смотрел на жертву. Силуэт являлся мужским, по крайней мере на первый взгляд. В то время как подростка можно было разглядеть полностью, то мужчину — нет.

— Г-господин, п-простите м-меня… — сев на колени и опустив голову, со слезами снова начал вымаливать мальчик.

Неизвестный не слушал его, а просто стоял и смотрел. Не знаю, сколько времени прошло, но оно было так неважно. Подождав, силуэт двинулся. Он схватил за воротник дитя пэкчжона[5], именно на него больше походил мальчишка, и сказал лишь одну фразу:

— Клятвопреступник.

[5] Пэкчжон(??) — люди, кто занимался забоем скота.

Силуэт, закончив говорить, поднял свободную руку над лицом подростка и без промедления вырвал у него язык. Когда с куска плоти на землю упала первая капля крови, мужчина испарился. Мальчик же жестко упал на камень и лихорадочно стал придерживать худыми руками рот, из которого неизвестно откуда хлынула кровь.

От такой жестокого видения, я не могла ни говорить, ни думать.

— П-помогите…

«Что?»

Я повернулась и увидела, что подросток заметил меня. Во всяком случае его глаза были обращены туда, где я находилась.

«Он ещё живой?»

— П-помогите…

Немного простояв или точнее попарив, я решилась. Однако, как только подплыла ближе, мальчик перестал говорить и начал дрожать. Он взмахнул ресницами, тряхнул головой, и длинные волосы упали на глаза. Мне хотелось хоть как-то его успокоить, поэтому моя рука потянулась их убрать. Пока мальчик кряхтел от того, что кровь попадала глубже горла, я причесывала волосы и заметила, что на левой щеке у него красовались три милые светло-коричневые

родинки, напоминающее треугольник.

«Может еще есть шанс спасти?»

Я воодушевилась и встала, но… дитя схватило кровавой рукой то ли мой ханбок, то ли душу, то ли то, что из себя представляла.

— Прости, Чан… — прошептал последние слова подросток.

Его хватка ослабла, глаза остекленели и померкли, а тело перестало дрожать. Он умер. Он умер, и я проснулась.

***

Меня облили водой, и я сразу открыла глаза.

— Ну, наконец-то наша принцесса проснулась, — с улыбкой заявила Мина, держа в руке бронзовый кувшин для умывания.

— Ты зачем меня облила? — Я злобно посмотрела на неё.

— Может потому, что кто-то долго спал и пропустил середину кабана?

Молочная сестра стала притворяться, что задумается: постоянно потирая подбородок и смотря в разные стороны.

— Ладно, поняла. Это моя ошибка, но закончи уже это представление.

Схватив прямоугольную подушка, кинула в Мину. Она ее поймала до того момента, пока предмет не столкнулся с лицом.

— Эй, ты что, принцесса, меня убить хотела? — держа подушку, засмеялась она.

— А разве нет? Вроде как ты посягнула на мою честь.

Мы помолчали минуту, смотря друг другу в глаза, а потом засмеялись.

— Хоть это и весело временами посягать на вашу честь, госпожа… — начала девушка, — но Вы не забыли про праздник, который хотели посетить? — закончила она, делая серьезный вид, как у госпожи Соня.

Я улыбнулась.

— Конечно же, и я буду рада, если вы меня туда сопроводите, госпожа Мина, — с таким же серьезным лицом парировала в ответ.

— Я буду только рада, моя принцесса.

В этот раз Мина ответила по-настоящему серьезно.

***

Не мешкая, я быстро переоделась в менее дорогую одежду: бледно пурпурно-розовый чогори и чхиму с корым с похожим, но немного темнее цветом. Как бы данный оттенок не выглядел мило, он считался легкодоступным для санминов[6]. Можно было увидеть много крестьянок с розовым ханбоком или каким-нибудь аксессуаром, как пример, лента.

[6]Санмин (??) — обычный народ

«Тот мальчик из сновидения… как он мог говорить, если его язык… — Тряхнув головой, я пыталась стереть воспоминание. — Забудь об этом на время, Хваён. Сейчас время праздника. Перестань!»

— Сейчас какой час? — спросила у Мины, заканчивая надевать красные ккотщин.

«Если меня увидят в них, то сразу поймут, кто я. Но лучше быть в привычной обуви, чем в той, что не поможет мне избежать проблем».

— Госпожа, даже если я и могу понимать некоторые недоступные вещи для таких, как я, но я не настолько… — Девушка немного помедлила и закончила: — умная.

Сестра с заплетенной косой была в чистом светло-зеленом ханбоке с нежным цветом листвы корым на чогори, но в старой черной обуви. Она приоделась, и я ее понимаю. К несчастью, одежда не дала ей больше уверенности, чем Мина хотела.