Отражение Улле
Шрифт:
— Ну, получай! — Кулу схватил менхура одной рукой за обе ноги и, широко размахнувшись, ударил его головой об пол. Голова разлетелась вдребезги.
— Вот так штука! Черные мозги, — сказал Хлу.
— И черная кровь. И души у него не было, как будто никто не умер, сказала Эйле.
Прогремели выстрелы — четыре, пять, шесть. Четверо стражников упали как подкошенные, пятый был ранен, но продолжал идти — ни один мускул на его лице не дрогнул, как будто для него не существовало ни боли, ни страха.
Эйле принялась перезаряжать ружья, а мужчины взялись за мечи.
Стражники дрались, как существа, лишенные разума. Они монотонно и ровно работали мечами, нисколько не жалея себя и вовсе не замечая ран, но без всякой ярости и азарта, безразличные ко всему. Ядозубы же, почуяв кровь, сражались отчаянно и вдохновенно. Орми заметил, что все движения стражников подчинены одному заученному ритму и повторяются раз за разом, независимо от действий противника. Он быстро нашел в этой последовательности взмахов и выпадов уязвимое место, когда воин только начинал заносить меч для мощного удара и оказывался незащищенным. Воспользовавшись сделанным открытием, Орми уложил одного за другим троих врагов. Но нападавших было слишком много, и они постепенно теснили ядозубов, в конце концов прижав их к стене. Хлу и Барг были ранены, но продолжали сражаться, а Эрк упал со вспоротым животом и больше не поднялся. Эйле отступила в боковую комнату и там перезарядила несколько ружей, но передать их было некому, и тогда она сама стала стрелять в нападавших из дверного проема.
Два стражника, оттеснив Барга, бросились к Эйле. Орми затылком почувствовал угрозу и, не отдавая себе отчета в своих действиях, схватил валявшийся под ногами труп менхура и швырнул его в открытую дверь.
— Лови!
Труп — детское тельце с острым костяным обломком на тонкой шее пролетел перед носом у стражника, и Эйле, бросив дымящееся ружье, поймала его за ногу и загородилась им, как щитом.
Молчаливые воины впервые за все время схватки сбились с ритма и застыли с поднятыми мечами, не решаясь рубить мертвое тело своего господина. И тогда Барг, подскочив, снес головы обоим.
— Победа! — взревел Кулу, пронзая еще одного врага. Теперь перевес был на стороне ядозубов: всего трое стражников продолжали бой. Эйле брезгливо отбросила менхурий трупик, зарядила ружье и выстрелила, после чего мужчины быстро прикончили оставшихся двоих.
Раны Хлу и Барга оказались не слишком тяжелыми; Эрк был мертв. Пока Эйле перевязывала раненых, Кулу и Орми прошли в боковую комнату и стали разглядывать загадочную машину. У нее имелось сиденье, явно предназначенное для человека, и железные цепи с застежками, позволяющие намертво приковать сидящего и лишить его возможности двигаться. Возле одной из рукояток Орми заметил высеченные на железе знаки и прочел, запинаясь:
— Во-ле-по-дав-ле-ни-е…
— Ясное дело, — проворчал Кулу. — Посадят мужика и подавляют, пока не станет покорным дурнем. Эти-то, смотри, так и лежат.
Кулу подошел к одному из оцепеневших воинов.
— Встать!
Воин не шелохнулся. Орми заметил у него на груди железную пластинку с непонятными знаками и позвал Эйле.
— Прочтешь?
— Тридцать один, — сказала Эйле. — Это его номер, наверное.
— Дум тридцать один, встать!
Но все было тщетно: стражники, очевидно, подчинялись только убитому менхуру.
— Ну, Улле с ним, — сказал Кулу. — Пойдем. Надо как-то дверь открыть.
Но сколько они ни дергали, сколько ни толкали, массивная железная дверь не поддавалась.
— Заклинание… или тайный знак… — Орми почесал в затылке. Постойте! А что, если…
Он подобрал мертвого менхура, приволок его к заколдованному входу и, взяв двумя пальцами за правое запястье, приложил сморщенную ладошку к темному кругу, видневшемуся в нижней части двери. Что-то звякнуло, и дверь плавно отворилась внутрь. Путь был свободен.
— Ловко! — восхитился Хлу. — Надо этого замухрышку с собой взять. Мало ли, вдруг еще какие двери попадутся.
— Верно, — сказал Кулу. — Только целого тащить незачем. Дай-ка мне его. — Взяв у Орми менхурий труп, Кулу отломил правую кисть мертвого уродца, а остальное, наподдав ногой, зашвырнул в дальний конец зала, к самой лестнице.
— Какой полезный оказался заморыш, — сказал Барг. — Двери открывает, дурней подавленных останавливает. Зря выбросил. Может, он еще на что-то сгодился бы.
— Хватит с нас, — проворчал Кулу. — Пойдем.
Войдя в дверь, они оказались в широком освещенном коридоре с гладким каменным полом и сводчатым потолком. Коридор убегал в обе стороны, дверь находилась в его боковой стене.
— Ну, куда? — Кулу повернулся к Орми. — Направо, налево?
Орми и сам не знал, какой путь выбрать, но спустя мгновение вопрос отпал сам собой: слева раздался топот множества ног, и из-за поворота показались стражники, точно такие же, как те, с которыми им только что пришлось сражаться. Но на этот раз врагов было куда больше, а вооружены они были не только мечами, но и ружьями.
— Глядите! Дурни! — сказал Барг.
— Пойдем, однако, направо, — сказал Кулу.
И они со всех ног побежали по правому туннелю. Коридор плавно и едва заметно поворачивал, и было похоже на то, что он образует кольцо поперечником в три-четыре мили. На его внутренней, левой стороне время от времени попадались запертые железные двери. Беглецам удалось немного оторваться от погони — достаточно, чтобы кривизна коридора скрыла их от глаз преследователей. Тогда Кулу бросился к первой же двери и шлепнул менхурьей ладошкой по темному кружку. Дверь отворилась, за ней была тьма.
— А ну, давайте все сюда.
Они прошмыгнули внутрь, закрылись и прижались к холодной стене, переводя дух. Стражники протопотали мимо.
Постепенно глаза Орми привыкли к темноте, и он начал различать окружающие предметы. Похоже, это был большой зал. Повсюду на полу что-то копошилось. Орми смутно разглядел множество низеньких двуногих существ. Они целой толпой медленно приближались к пришельцам.
— Что еще за твари? — прошептал Хлу. — Час от часу не легче. Сматываемся, пока не поздно!