Отражение Ворона
Шрифт:
Джо встал, потянулся, набросил на плечи махровый халат, подошел к окну. Внизу, в голубом овальном бассейне плескались оба Нила, а в шезлонге, укрывшись пледом – хоть и теплые здесь края, а начало декабря есть начало декабря, – с улыбкой посматривала на них ее высокородная светлость, леди Дарлин Морвен. И такой семейной идиллией веяло от этой картины, что у Джо защемило сердце. Все-таки что-то тут не чисто… Ой, не кошерно…
Он долго, с непонятным самому себе остервенением намывался в душе, брился, протирался лосьонами и дезодорантами, сушил феном редкие волосы. Покончив с гигиеническими процедурами, Джо вновь выглянул в окно. Его невеста и хозяин Занаду дружно терли юного лорда большим махровым полотенцем. Джо нахмурился – и вдруг почувствовал, что зверски голоден.
Он оделся, спустился вниз, из холла свернул в маленькую хозяйскую кухоньку, где можно было, не утруждая прислугу, сварить себе кофе, отжать соку, на скорую руку приготовить легкую закуску. Джо открыл стеклянную дверцу, вошел…
– С добрым утром, любимый! – Леди Морвен затушила сигарету в пепельнице, отложила толстую книгу в мягкой обложке. Джо автоматически прочитал название. Джон Фаулз. «Маг». – Я и не предполагала, что ты такой лежебока. И не надо оправдываться джет-лэгом, разницей во времени… Кофе хочешь?
– Но ты… Но я… Когда ты успела? Я только что видел тебя…
– Привет, ребята! Хорошо ли спали?
Вошел Нил Баррен в халате, с перекинутым через плечо полотенцем. Следом, уменьшенной копией отца, устремился к холодильнику Нил-Нил.
– Омлет будете?
– Спасибо, нет, я уже завтракала, – сказала леди Морвен.
– А я буду. – Баррен вопросительно посмотрел на Джо. – А вы, Джо? Как насчет омлета?
– Насчет омлета?.. Нил, что происходит, может быть, вы объясните мне?..
– Вы о чем, собственно?
– Только что я видел мою невесту с вами и вашим сыном у бассейна…
– А, так это вы видели…
– Это он меня видел!
Джо обернулся на голос – и остолбенел от изумления. В дверях стояла вторая леди Морвен, отличавшаяся от первой разве что красным тренировочным костюмом.
Нил Баррен улыбнулся.
– Джо, позвольте представить вам мою невесту, мисс Ирэн Стеклер. Ирочка, это Джо Цорес, жених нашей Дарлин…
– А мы вообще-то знакомы, – голосом леди Морвен сказала Ирэн. – Правда, мистер Цорес видел меня несколько в ином образе.
Она извлекла из нагрудного кармана металлический кругляшок, похожий на крупную серебряную монету, приложила к горлу.
– Элиас Клингзор, личный секретарь ее светлости, к вашим услугам, – произнес ее губами электронный баритон.
– Мисс Стеклер – профессиональная актриса, обладающая уникальной способностью к перевоплощению, – пояснил Нил. – Но ее лучшая роль еще впереди.
Джо оторопело переводил взгляд с одной женщины на другую.
– Господи, – наконец пролепетал он. – И как же я теперь буду вас различать?
– Сердце подскажет, – ласково проворковала леди Морвен.
– Люди, за тарелками! – скомандовал Нил-Нил. – Кушать подано!
– Тата, а Ирэн теперь будет леди Морвен, да? – спросил Нил-Нил, когда Таня, по давнему их обыкновению, прилегла рядом с ним на постель.
– Она теперь будет миссис Цорес.
– А ты? Ты насовсем останешься Ирэн Стеклер?
– А я останусь миссис Баррен. Надеюсь, насовсем.
– И насовсем моей мамой?
Эпилог
Да, беда пришла нежданно-негаданно. Ушла от него Алиска… Как там у Высоцкого было в песне?
Весь год,Жила-была и вдруг взяла – собралась и ушла.И вотТакие грустные дела у меня…Грустные дела… Как же – грустные! Ужасно несносные теперь у него были дела! И самое страшное в ее уходе от него оказалось в том, что Иван больше не мог работать. Он срывал все сроки. И сроки издательству, и сроки для киностудии. Лева Брюшной уже присылал ребят – бить Ване морду. Но это не подействовало. Пара хорошеньких пощечин да угрозы замолотить его насмерть бейсбольными битами, если к следующему сроку сценарий и рукопись не сдаст, – не оказали должного действия.
Ваня запил.
Запил, как в старые добрые времена.
И если садился теперь к компьютеру, то только для того, чтобы писать стихи или страстно-изнаночно-откровенные эссе… О том, как ему плохо.
Когда Алиска, «уже оттуда», и-мэйлом уведомила его о своем намерении остаться на Западе, Иван с корешком-собутыльником забился на то, что, если и нашла она там себе кого, то непременно алжирского араба или негра из Французского Кот Д’Ивуар… И точно! Именно такого она там и нашла, как потом выяснилось. За бразильца она вышла, проживающего в Лиссабоне.
Эх, видал их Ванька в достатке, когда после первого гонорара за бандитское «Золото» две недели отдыхал на самой западной оконечности Европы, в городке с автогоночным названием Эшторил. Все они, эти бразильяно-португальцы, казались ему маленького росточка – черненькие, вороватые, вроде наших «лиц кавказской национальности», что трутся возле Мальцевского рынка…
А Алиска написала ему: знаешь, я поняла, что португальцы очень похожи на нас…
«Не знаю, – подумал про себя Иван, – может, и похожи, когда гадят… Впрочем, ей виднее – она за этим Пуэбло Мария-Жу-Жу унитаз драит… Он, кстати, бухгалтером оказался. У него в Лиссабоне – аудиторская компания… Эх! „Бух-галтер, милый мой, бух-галтер! Вот он какой – совсем простой…“ И хобяк он у нее имеет положительный – программы для компьютера пишет… то-то у них, надо полагать, веселье дома! Писать программы в виде домашнего увлечения – это что-то по типу того, как раньше положительные во всех отношениях мужья лобзиком выпиливали или по фанерке выжиганием занимались… Класс! Луис Альберто из сериала! И маму его Чоле, наверное, зовут».
Гуляя по Авенидо Де Либердад в ихнем Лиссабоне, обратил Ваня внимание, что все португальцы невысоки: сто семьдесят – это у них самый рослый, и все поголовно в клетчатых пиджаках.
У Ваньки тоже завалялся в шкафу клетчатый пиджак – он его года три как не носил. И Ванька подумал: «Надо его послать Хосе Жу-Жу, пускай носит в свою бухгалтерию… Правда, пинжак ему будет великоват».
От великого до смешного – один шаг. Только Великий живет в Питере, а смешной – в Лиссабоне.
Но живет с его Алиской!