Отражение
Шрифт:
Дом при нашем приближении вырастал и раздвигался вширь, словно вознамеривался удушить в своих объятьях. Придавливал дикой простотой и в то же время вызывающими габаритами. Слуги увели коней. Из распахнутых окон уже доносились весёлые голоса.
Первым делом я полюбезничал с графом — бородатым и краснолицым немолодым мужчиной, одетым с иголочки в отличный костюм, привезённый из Англии. В этот день старый хрыч упивался вниманием на ближайшие полгода, которые собирался провести в одиночестве в компании слуг. Потом я проследовал вдоль столов, кому-то кивая, с другими раскланиваясь и демонстративно не замечая третьих. А следом волной катился возбуждённый шепоток дам:
— Великий обманщик!.. Великий… обманщик… Тот, кто раз за разом обводит вокруг пальца саму Судьбу — вот кто он!
Обманщик Судьбы — такое прозвище дорого стоит заслужить. Если признаться самому себе, я и сам не до конца понимал, почему ни один из убийц, долженствующих снести мою голову, не удостоился чести приставить нож к горлу. Почему некрасивая богатая жена, вмиг поднявшая меня на олимп почёта, через месяц умирает, словно долгие взгляды в спину обрели силу яда.
Поначалу друзья говорили: это, мол, судьба. Потом, сильно поредевшие и покрытые шрамами, завистливо говорили, что такой послушной судьбы не может быть ни у кого. А я… что я? Глубоко рыть не стал. Просто наслаждался.
Сеньор Жорже усадил за свой стол. Уже не первый год я был для него главным развлечением. Ещё бы, научиться наслаждаться таким обществом… Следующие полчаса я в полной мере чувствовал оборотную сторону славы. Поддерживать светскую беседу и не замечать почти осязаемых взглядов, было до невозможности трудно.
— Мистер де Силицио? С вами желает поговорить моя госпожа, Мария де Фист.
Наконец. Явилась та, ради кого я, собственно, здесь. Если, конечно, исключить обременительное общество де Жорже и его многочисленной свиты.
Я выловил её взглядом в цветастой, гомонящей толпе, мрачную, в изумительном платье цвета весенней листвы. Изобразил на лице доброжелательность и получил в ответ принуждённую улыбку.
— …только не здесь, вы же понимаете, — продолжал шептать слуга. — Госпожа желает поговорить где-нибудь в более спокойном месте.
— Естественно. Передай сеньорите, что я очень рад видеть ее на этом приёме. И прошу сопроводить ее в северную часть дома, к фонтану, скажем… через час. А пока пусть отдыхает и наслаждается прекрасной компанией.
Слуга кивнул и удалился.
— Тайная поклонница? — поинтересовался де Жорже.
— Моя внебрачная дочь, — улыбнулся я в ответ.
Граф встопорщил усы.
— Слегка старовата, я бы сказал.
— …от Судьбы. А она, уж поверьте мне, может запечатать время вот в такую коньячную бутылочку и подать вам к ужину.
Я с удовольствием смотрел, как вытянулось лицо де Жорже. А ведь эта прекрасная особа на самом деле дитя моей невероятной удачи: её отец как-то проиграл мне своё поместье вместе с землёй, а расплатиться решил дочерью. И правильно — зачем мне четвёртый дом, тем более расположенный совсем не близко?
Зрители и поклонницы, мечтающие увидеть очередное чудо в исполнении Обманщика Судьбы, вынуждены были разочароваться. Ближайший час я всячески расслаблялся — потягивал вино, лениво беседовал с графом.
* * *
Центральный зал в северной части дома как будто сошёл с гравюр из средневековья. Гобелены на стенах, стёршиеся до монотонного серого цвета, старинное оружие на крюках, скрипучие деревянные двери. От фонтана в центре веяло сыростью и плесенью. Сеньориты де Фист пока не было видно.
…Я ждал уже минут десять. От запаха сырости и тихого шороха капель кружилась голова. Я опёрся о низкий бортик, сунул голову под струи. Прикосновение к склизкому мрамору только усилило дурноту. «Что-то не так», — мелькнула отстранённая мысль. И тут же на только что кипящей от брызг воде проступило лицо, чёткое, как в озере в тихую лунную ночь. Тугие струи по-прежнему барабанили в затылок, словно надеясь достучаться до заплывшего разума. Тщетно. Несколько секунд я смотрел на свое отражение в заколдованном водном круге, которое вдруг стало оскаливать зубы. Потом воротник хрустнул под моими — моими же, вынырнувшими из воды! — пальцами, брызнули медные пуговицы, вода коснулась щёк склизкими затхлыми ладонями. Через секунду тошнотворного запаха ил забился в ноздри.
Я изогнулся, оттолкнулся ногами от дна. Вынырнул, фыркая и отплёвываясь, кое-как ухватился за какой-то выступ, вытянул непослушное тело из воды. Из груди рвался хриплый кашель напополам с водой и ругательствами.
В луже под ногами смеялась полная луна, её сестра, более серьёзная, но не менее жёлтая, висела над головой. Стоп…. какая луна?! Я ошалело огляделся. Разум отказывался понимать. Я находился у озера, в саду у собственного дома.
— Арвени!..
Конечно, никто не отозвался.
Дом скорбной оплывшей свечкой нависал над садом. Крыши не было вовсе, вокруг окон — пронзительно-чёрные следы гари. Ветер подхватывал и нёс от крыльца рваные лохмотья пепла. Ближайшие деревья, лужайка перед домом и даже камни выгорели до черноты.
Никого. Даже зов застрял в горле. Я сразу понял — выживших здесь искать уже поздно. Быстро… найти лошадь, гнать к дяде, в Лиско, потом обратно, с солдатами, — рассчитало подсознание. И всё-таки, как я здесь оказался?..
Я не стал приближаться к пепелищу, а отправился к паре здешних друзей. Сеньоры де Валла и де Филиппо — вот у кого можно попросить помощи…
Резиденция Розэ де Филиппо больше напоминала глыбу льда в центре городка. Точнее, казалось, что городок вырос вокруг ледяной глыбы. Голубой камень, из которого были выложены стены дома, в соответствующие дни сливался с небом настолько, что его можно было отличить лишь по отсутствию на нем облаков. Но здесь меня ждало разочарование. Ворота так и остались заперты. А сторож пригрозил разрядить в мою «бесовскую ночную лживую харю пару арбалетов».
У де Валла ждал не менее холодный приём. Зато я узнал, что «Почтенный сеньор де Сицилио уже лет пять, как гниёт в земле. Славный был человек — но, увы, с кровниками не повезло»… Дальше сержант, которого я, к слову, очень хорошо знал, как и он когда-то знал меня по голосу и в лицо, слово в слово повторил угрозу слуги сеньора де Филиппо. Как будто сговорились.