Отражение

Козлов Сергей Сергеевич

Ушел один человек. На впервые проведенной поверке их оказалось тридцать пять. Степан автоматически становился вторым человеком. И кому-то впервые пришло на ум назвать их группу бригадой.

А почему нет? Тридцать пять здоровых мужиков решили зарабатывать деньги и побеждать...

В среду, в назначенное время все были на товарной станции. Разгружать вместе с обычными, ничем непримечательными грузчиками под надзором двух замшевых пиджаков пришлось картонные, нетяжелые коробки с импортными шмотками и аппаратурой. Пять вагонов. Встав цепочкой у каждого, они за каких-то

три часа переместили их содержимое в подходившие КАМАЗы-фуры. Все прошло без каких-либо эксцессов, а после работы соглядатаи от дяди Коли наградили всех, включая грузчиков, авансом в размере полусотенной купюры. Специально для этого прилюдно была вспорота новая банковская упаковка.

Ожидаемые «приключения» начались в субботу, когда товар перекочевал к разбитным теткам на толкучке. Пошли в продажу джинсы «Техас», кожаные куртки, те же замшевые пиджаки, обувь и двухкассетные магнитофоны. Бригада была разбита на тройки, за каждой такой тройкой была закреплена бойкая тетка... Задача одна — охранять.

С утра и до обеда все было спокойно. Нарасхват шли джинсы и кроссовки. После обеда к рынку подъехали несколько автомобилей, и в толпы зевак и потенциальных покупателей влились прогулочно-хозяйским шагом кавказцы. Они ходили между прилавков, бесцеремонно щипали товар, приценивались, с некоторыми торговцами беседовали подолгу.

— Много у тебя джинсив? — спросил маленький коренастый парень у тетки, которую прикрывали Степан, Юра и Федя.

— Твою компанию одеть хватит! — резво ответила тетка.

— Ни-ха-ра-шо! — посочувствовал ей кавказец. — Я Юсиф! Разве не знаешь, что большие партия надо сдавать Юсифу по оптовый цена?

Степан было двинулся к наглому кавказцу, но Федя покачал головой: подожди.

— С какого это рожна я тебе, татарская рожа, должна свой товар отдавать!? — громко возмутилась тетка.

— Э-э-э!.. — взвыл Юсиф, и с разных сторон к нему пробились трое помощников. — Ти грубишь, драная бабка! Конфискация тавара — знаешь?

— Ну ты, обрезанец, че глотку рвешь?! Тетенька за место заплатила, правил торговли не нарушает. Не хочешь покупать, отваливай. — Невозмутимый, как памятник философу, между прилавком и Юсифом появился Федя. Чуть в стороне маячил Юра.

— Ти кто такая?! — окончательно озверел от подобной наглости Юсиф, и далее длинно и скороговоркой выразился на своем языке.

— Айзер! — определил Федя.

Между тем в других рядах компаньоны Юсифа тоже столкнулись с ребятами из бригады. Медленно, но верно назревал скандал. Милиция добросовестно исчезла с тех пор, как подъехали машины Юсифа сотоварищи. Ринг был свободен.

— Ти хочешь, чтобы тебя... — далее следовала густая смесь русского и азербайджанского мата, суть которой сводилась к жутчайшим последствиям, грозившим Феде и всем его родственникам по всем возможным линиям, если он не осознает, с кем в данный момент так нелюбезно разговаривает.

Тираду прервал не утерпевший молчун Юра. Он просто швырнул Юсифа вдоль торгового ряда и провел мастерскую подсечку ближайшему к нему нойону. Степану достался визгливый толстячок, вокруг которого пришлось изрядно попрыгать,

прежде чем он ткнулся лицом в землю. Несмотря на свою внешнюю неповоротливость, он оказался довольно подвижным и резво махал своими жирненькими кулачками. Ситуация резко переменилась, когда один из людей Юсифа достал нож. Воспользоваться им он не успел, потому как оказавшийся рядом каратист Веня тут же сломал ему руку, в которой он был зажат. В этот момент уже вставший на ноги Юсиф трезво оценил расстановку сил и достал пистолет. Наган образца 1895 года произвел впечатление на всех, особенно на женщин, которые подняли жуткий визг. Перекрывая его, Юсиф прокричал Феде, в котором почувствовал главного:

— Ты от дяди Коли?!

— Не знаю я никакого дяди Коли! — невозмутимо ответил Старшина.

— Тем хуже для тебя, казел, сын шакала! Мы еще увыдимся! — крикнул что-то своим, и они поспешно стали откатываться в сторону выхода.

Только в этот момент к Феде подошли замшевые пиджаки. Все это время они где-то преспокойненько выжидали. Один из них уважительно протянул Феде руку:

— Роберт.

— Во блин! — вместо своего имени выпалил Федя. — Имя, как в кино.

— Я себе имя не заказывал.

— Стас, — протянул руку второй.

— Вы не братья? — вдруг спросил Федя.

— Братья, — ответил Стас.

В воскресение торговля прошла без боя. Юсиф и его кампания легли на дно, проводили рекогносцировку в гостинице «Восток». Самым неприятным для них было то, что они не представляли себе, с какой силой столкнулись.

Зато бригада позволила себе не по-спортивному попировать.

Правда пили исключительно шампанское. «Работа» всем была по душе. Теперь они действительно ощущали себя силой. Федя вполне серьезно заявил, что им понадобится оружие. «Это ж пять лет только за хранение», — впервые за несколько дней высказался Юра Сбитень. В этот вечер многие ребята пригласили в кафе своих девушек. Степан пригласил Ольгу...

5

Вова Серый с гоп-компанией появился в самый разгар веселья, когда изрядно захмелевший Федя терзал гитару, но пел не про Афган, а про любовь. На непривычно высоких для него нотах голос у него дрожал, и толпа поддерживала его аплодисментами и улюлюканьем.

— Гляжусь в тебя, как в зеркало, до умопом-рачения-ия-ия!.. И вижу в нем любовь мою, и думаю о ней!..

— Браво, браво, Старшина! Специальный концерт для зеленки даешь?

Серый сильно рисковал, с ним было всего пять человек. И в отличие от него, они довольно настороженно озирались по сторонам, прикидывая, как массово им сейчас могут накатить.

— Садись, Серый, — прервал песню Федя.

— Прокурор посадит — сяду.

— Ну присаживайся, твою мать, или пришел праздник портить?

— Да не, че я — некультурный, че ли? Забацай че-нибудь душевное, а я пока с фраерком одним тут покалякаю. — И Серый прямиком направился к столику, за которым сидели Степан, Ольга, Юра Сбитень и его Светлана.

Бармен испуганно потянулся к телефону.

— Не надо, — предупредил его Федя. — Все чисто, аккуратно, никакого шуму. Видишь, люди побеседовать пришли.