Отраженная в тебе
Шрифт:
– Да, — закрыв глаза выдохнула я. — Это имеет значение.
Было время, когда я предавалась сексу, ощутив всего лишь влечение, и путала мгновенное желание с настоящей потребностью. Именно поэтому теперь я настаивала на том, что, если ж ложусь с мужчиной в постель, наши отношения должны иметь и своего рода дружеское обрамление. Я больше не хотела, выбравшись в очередной раз из койки любовника, не чувствовать ничего, кроме пустоты и грязи.
И была чертовски уверена, что не хотела принижать то, что было у нас с Гидеоном, потому что страшно боялась его
– Ангел моя, после работы ты вполне можешь получить желаемое. — Его голос зазвучал глубже, с большей хрипотцой. — Ну а пока желаю тебе славно перекусить с подругой по работе. Я тем временем буду думать про тебя. И про твой рот.
– Я тебя люблю, Гидеон. — Я отключила телефон и сделала два глубоких вздоха, чтобы прийти в себя и вернуться к Мегуми. — Извини, пожалуйста.
– Все в порядке?
– Да. Все просто замечательно.
– У вас с Гидеоном Кроссом по-прежнему напряженные отношения? — посмотрев на меня, слегка улыбнулась Мегуми.
"Хмм… О да"
– Нет, тут тоже все замечательно.
Мне отчаянно хотелось пооткровенничать на эту тему, отрыть клапан и выпустить наружу распиравшие меня чувства. Поведать о том, как поглощают меня мысли о нем, как я схожу с ума, касаясь его руками, как страсть его измученной души пронзает меня, словно острейший клинок.
Но я не могла. Ни в коем случае. Он был слишком известен, слишком узнаваем. Подробности его личной жизни стоили немалых денег. Я не имела права рисковать.
– Уж он-то точно замечательно, — согласилась Мегуми. — Чертовски крутой. — А ты нала его до того, как устроилась сюда на работу?
– Нет. Хотя, полагаю, со временем мы все равно встретились бы.
Из-за нашего прошлого.
Моя мать вкладывала немало сил и средств в помощь детям, подвергшимся надругательством, этим занимался и Гидеон. Так что раньше или позже, но наши пути непременно должны были пересечься. Я даже мысленно представляла себе эту встречу: он под руку с великолепной брюнеткой и я с Кэри. Интересно, имела бы место при подобной встрече столь мощная внутренняя реакция, которая произошла при столкновении в вестибюле Кроссфайра?
"Он возжелал меня с того мгновения, как увидела на улице".
– Мне просто интересно, — сказала Мегуми, направляясь наружу через вращающуюся дверь. А когда я присоединилась к ней на тротуаре, продолжила: — читала, что у вас, похоже, серьезные отношения. Вот я и решила, что бы, наверное, были знакомы раньше.
– А ты не верь всем сплетням и слухам, на какие наткнешься в блогах.
– Так у вас все несерьезно?
– Этого я не говорила.
Порой все у нас оказывалось слишком серьезно. Болезненно и жестоко.
Она.
– Господи… — покачала головой Мегуми. — Ты уж прости за любопытство. Интерес с сплетням — это один из моих пороков. А уж коли дело касается таких крутых мужчин, как Гидеон Кросс, я просто не могу не гадать о том, каково это — подцепить такого сексуального парня. Сознавайся, он хорош в
Я улыбнулась. Хорошо все-таки, когда у нас, девчонок, появляется возможность посплетничать между собой. Нельзя сказать, что Кэри был невосприимчив к крутым парням, однако девичий разговор — это нечто особенное.
– Да уж, пожаловаться не могу.
– Везет же некоторым, — сказала она, шутливо толкнув меня плечом, и спросила: — А как тот парень, с которым ты делишь квартиру? Я фотки видела, он тоже обалденно красивый. Он один, а? Может, познакомишь?
Я отвернулась, чтобы скрыть гримасу. Не больно-то легко далось мне понимание того, что сводить с Кэри хороших знакомых и подмогу не стоит. По той простой причине, что в него было очень легко влюбиться, из-за чего разбилось великое множество сердце, потому как сам он просто не мог ответить на любовь такой же любовью. Едва только отношения начинали скалываться наилучшим образом, Кэри тут же все портил.
– Один он или нет, я понятия не имею. У него сейчас все… довольно запутанно.
– Ладно, просто имей в виду, что если представится возможность, то я буду не против. Только скажи. Ты такое любишь?
– Обожаю.
– Есть чудесное местечко в паре кварталов отсюда. Пошли.
Когда мы с Мегуми возвращались с обеда, настроение у меня было просто великолепным. После сорока минут оживленных сплетен о парнях и любовных отношениях сдобренных превосходными мексиканскими лепешками с начинкой, я чувствовала себя чудесно. Радовало и то, что с обеда я поспевала минут на десять раньше окончания перерыва. В последнее время я частенько опаздывала с обеда, хотя Марк и не выражал недовольство по этому поводу.
Вокруг нас бурлил и громыхал город, плотные потоки людей и машин, как всегда в эит часы, пронизывали жарки и влажный воздух, а я бесстыдно пожирала их взглядом, вбирая в себя все и всех.
Мужчины в деловых костюмах вышагивали вперемежку с женщинами в шлепанцах и коротких юбках, дамы в дизайнерских нарядах и туфельках по пятьсот долларов обходили окутанные паром тележки продавцов хот-догов и громкоголосых уличных торговцев. Это возбуждающее смешение всего на свете. именуемое Нью-Йорком, вызывало у меня дрожь восхищения, чувство, когда я не испытывала нигде и никогда прежде.
Как только мы остановились у перехода прямо напротив Кроссфайера, мое внимание ту же привлек знакомый черный "бентли" должно быть, Гидеон тоже вернулся с ланча. Разумеется, я немедленно вспомнила рассказать о том, что именно из этой машины он впервые увидел меня в тот момент, когда я любовалась величественной красотой его небоскреба, и от одной этой мысли я ощутила приятное покалывание…
Неожиданно меня бросило в холод.
Вышедшая из здания сногсшибательная брюнетка, идеал Гидеона, осознавал он то или нет, помедлила, словно давая мне возможность как следует рассмотреть ее. Та самая, из-за которой мы поругались в "Уолдорф-Астории". Та самая, один вид которой пробуждал во мне самые худшие опасения.