Отраженная в тебе
Шрифт:
— Ах… Боже!
Я подалась навстречу его рту, отдавая себя ему. Этот акт близости был яростным, диким, почти невыносимым. Желание разрывало меня, кожа горела как в лихорадке, грудь сотрясали рыдания, которые я не могла сдержать.
Запустив руку под меня, он принялся растирать и массировать мой возбужденный клитор, доводя в то же время до безумия своим языком. Вызревший во мне оргазм подхлестнуло осознание того, что для него более не существует ограничений, связанных с моим телом. Он мог делать все, что заблагорассудится: обладать им, использовать его, наслаждаться им. Зарывшись лицом в подушку, я закричала и кончила так бурно, что не устояла на коленях и плюхнулась плашмя на постель.
Гидеон лег сверху, раздвинув коленом мои ноги и накрыв меня своим скользким от пота телом. Оказавшись на мне, он снова впихнул в меня свой член, одновременно сцепившись со мной пальцами, прижимая к кровати мои руки. Я вся взмокла, мощные толчки следовали один за другим.
— Как я истосковался по тебе, — прохрипел он. — Я несчастен без тебя.
Я напряглась:
— Не насмехайся надо мной.
— До чего же ты мне нужна. — Он зарылся носом мне в волосы, теперь трахая меня медленно, без натуги. — Я просто одержим тобой. Почему ты не можешь мне поверить?
Я зажмурилась, но горючие слезы все равно просачивались наружу.
— Я не понимаю тебя. Ты разрываешь меня на части.
Он повернул голову, и его зубы впились в мое плечо. Болезненный рык сотряс его грудь, и я почувствовала, как он кончает: член дернулся, накачивая меня обжигающей спермой. Челюсти разжались. Он тяжело дышал, бедра продолжали подрагивать.
— Твое письмо выпотрошило меня.
— Ты не разговариваешь со мной… Не слушаешь меня…
— Я не могу, — простонал он, стиснув меня так, что я вся была в его власти. — Просто… просто так должно быть. Так надо.
— Гидеон, я так жить не могу.
— Ева, меня это тоже ранит. Убивает меня. Разве ты этого не видишь?
— Нет! — выкрикнула я. Подушка под моей щекой была мокрой от слез.
— Тогда брось все эти размышления и просто почувствуй. Почувствуй меня!
Ночь слилась в один расплывчатый кадр. Я отыгрывалась на нем жадными руками и губами, кусая, царапая покрытую потом кожу, заставляя его шипеть от боли и наслаждения.
Его похоть была неистовой и неутолимой, его вожделение окрашивалось отчаянием, пугавшим меня, потому что за ним мерещилась безнадежность. Это ощущалось как прощание.
— Мне нужна твоя любовь, — шептал он, касаясь губами моей кожи. — Нужна ты.
На мне не было места, избежавшего его прикосновений, он постоянно находился во мне: или его член, или пальцы, или язык.
Соски мои горели после его отсосов, влагалище дрожало, натертое мощными толчками, кожу исколола щетина на его щеках и подбородке, челюсти ныли, так надрывно сосала я его толстый член. Последним, что мне запомнилось, было то, как он пристроился ко мне сзади, заполнив меня в очередной раз. Оба мы изнемогали, дошли до крайности, но не имели сил остановиться.
— Не покидай! — молила его я, поклявшись, что не сделаю этого сама.
Когда меня разбудил будильник, он исчез.
ГЛАВА 15
В четверг утром, перед тем как отправиться на работу, я задержалась у спальни Кэри, открыла дверь, заглянула внутрь и, увидев его спящим, собралась затворить снова, когда он заморгал и пробормотал:
— Привет.
— Привет. Как самочувствие?
— Рад, что наконец дома. — Он потер глаза. — Все в порядке?
— Да… Я просто хотела взглянуть на тебя перед уходом на работу. Домой вернусь около восьми. По дороге захвачу поесть, так что жди около семи послание… — Я прервала фразу из-за отчаянного зевка.
— Это ж какие витамины использует Кросс?
— Что?
— Да уж я вроде бы сам не последний по этой части, но даже мне бы не удалось этак кувыркаться всю ночь напролет. И сколько раз я ни думал: «Ну вот, сейчас кончат и уснут». Как бы не так. Кончать он кончал, но тут же начинал по новой.
Покраснев, я переступила с ноги на ногу.
Кэри хохотнул:
— Хоть тут и темно, я знаю, что ты покраснела.
— Надел бы лучше наушники, — проворчала я.
— На сей счет не переживай. Приятно было обнаружить, что моя техника в порядке. А то я с самого нападения так и пребывал в неведении.
— Э… Кэри, это здорово. — Я попятилась из комнаты. — Слушай, сегодня ночью приедет мой папа. Ну, в буквальном смысле уже завтра. Его самолет прибывает в пять.
— Ты собираешься его встретить?
— Конечно!
Кэри перестал улыбаться.
— Слушай, такой режим тебя точно угробит. Ты ведь толком не спала всю неделю.
— Ничего, справлюсь. Пока.
— Эй, — окликнул меня Кэри, — означает ли последняя ночь, что у тебя с Кроссом опять все наладилось?
Я со вздохом оперлась о дверной косяк.
— Что-то не так, и он упорно не желает обсуждать это со мной. Я ему даже письмо накатала, вывалила все мои опасения и неврозы.
— Детка, такие вещи не для писем.
— Да, конечно… Все это чуть не до смерти меня достало, тем более что никакого прояснения насчет сути проблемы нет и не предвидится. Он ничего не объясняет, твердит: «Так надо». И я даже не понимаю, о чем речь.
Кэри кивнул.
— А вот ты, похоже, врубился.
— Думаю, я получил классный секс.
Я почувствовала пробежавшую по спине дрожь.
— Хочешь сказать, тебя вправду этим сексом пробрало?
— Вполне возможно, — мягко согласился он.
Я закрыла глаза, пропуская это сквозь себя, а потом выпрямилась:
— Ладно, мне пора. Увидимся позже.
Проблема с кошмарами еще и в том, что к ним невозможно подготовиться. Они накатывают в тот момент, когда человек наиболее уязвим, опустошен, ослаблен и полностью беззащитен. И они вовсе не обязательно случаются во сне.