Отрицание Оккама
Шрифт:
– Мне нужно с ним встретиться и переговорить, – потребовал Дронго.
– Для чего? – Она раздражалась все больше и больше. – Если вчера я вас сразу не уволила за ваш неджентльменский поступок, то это не значит, что я все время буду терпеть ваши выходки. Не нужно вам с ним встречаться. И не нужно ворошить грязное белье. Что было, то прошло…
– Мне нужно с ним встретиться, – снова повторил Дронго, – будем считать, что вы еще не проснулись. Вы дадите мне его телефон или мне позвонить вашему
– Если я ему запрещу, он не даст вам телефона дяди Вадима, – сообщила Наталья. – Ладно, записывайте. Но учтите, что я вас отговаривала. Вы теряете время, – она продиктовала номер мобильного телефона и, не прощаясь, бросила трубку.
Он сразу перезвонил на номер, который она ему дала. Сначала долго не отвечали, затем кто-то крикнул в трубку:
– Я слушаю вас.
– Господин Иваницкий? – осведомился Дронго.
– Да. С кем я говорю?
– Меня обычно называют Дронго. Я частный эксперт и веду расследование обстоятельств смерти вашего племянника, Егора Богдановского. Если у вас будет время, нам нужно было бы увидеться.
– Дронго? – переспросил удивленный Иваницкий. – Тот самый знаменитый аналитик, который обычно ведет расследование самых сложных дел?
– Насчет сложных не знаю. Но меня обычно так называют. Разве мы знакомы?
– Нет. Но вы работали с моим двоюродным братом. Тоже Иваницким. Он служил в ФСБ и много про вас рассказывал. Я столько про вас слышал! А почему вы ведете дело Егора? Разве там что-то неясно? По-моему, он умер в больнице и врачи дали свое заключение. Или все было не так?
– Когда мы можем увидеться?
– Когда хотите. Но сейчас я не могу. У меня здесь идет погрузка, и я должен присутствовать. Наверное, вам уже известно – я владелец транспортной компании, наши машины перевозят крупногабаритные грузы.
– Скажите, где вы находитесь, и я к вам приеду.
– Это далеко. От центра часа полтора. Может, завтра?
– Нет. Я приеду. Ничего страшного. Вы как раз закончите погрузку.
– Хорошо, – Иваницкий назвал адрес своей компании. Дронго записал на листке бумаги, передал ее вошедшему Кружкову:
– Покажи водителю, узнай, сумеет ли он найти это место, – попросил он. – Я к вам приеду, – сказал Дронго еще раз Иваницкому и положил трубку.
Кружков вышел из комнаты. Зазвонил мобильный телефон, и Дронго ответил. Это был Эдгар Вейдеманис.
– У Босенко есть сын в Австралии, – сообщил он, – в прошлом году его судили за какую-то растрату, но освободили, предложив заплатить штраф.
– Заплатил?
– Да.
– Большая сумма?
– Около трехсот тысяч долларов.
– Солидно. Что еще?
– У Гловацкого есть брат в Америке. Ветеринар. Очень известный и заслуженный человек. В штате Коннектикут.
– Ты думаешь, он мог послать брату некачественное мясо, которым отравили Егора?
– Нет. Но я должен был проверить всех, о ком ты говорил.
– Спасибо. Что еще?
– У Николая Даниловича есть сын от первого брака.
– Надеюсь, что он не был на приеме в тот вечер? – Дронго чувствовал, как нарастает раздражение, и понимал, что не прав, так предвзято относясь к сообщениям Вейдеманиса.
– Ему только четырнадцать. Его мать работает в больнице на Грановского. Говорят, хороший специалист.
– Слава богу. Значит, с мальчиком тоже все в порядке. Что еще?
– У Аристарха Павловича Богдановского в компании работал его родственник, младший брат его умершей супруги – Вадим Евсеевич Иваницкий.
– Уже тепло. Что с ним случилось?
– Никто не знает. Но Иваницкий ушел из «Сибметалла» и основал свою небольшую транспортную компанию. Самое поразительное, что кредит и деньги дал банк, находящийся под контролем «Сибметалла», то есть фактически сам Богдановский.
– Разве это запрещено российским законодательством? Банк имел право выдать кредит на развитие среднего бизнеса. Что в этом удивительного?
– Зачем тогда Иваницкий ушел из компании? Что ему мешало работать в ней и дальше, занимаясь при этом и своей фирмой? Одно другому не мешает.
– Молодец. Вот это мне тоже интересно. Я как раз сейчас еду к этому Иваницкому. Если получишь новые сообщения, сразу звони. И узнай, откуда сын Босенко мог взять такую сумму на выплату штрафа.
– Я как раз сейчас этим занимаюсь.
– Спасибо. Что по Махметову?
– Пока ничего. Но если тебе будет легче, сообщу, что его взрослая дочь и взрослый сын терпеть не могли его новую жену. Они даже не навещали отца.
– Думаешь, они могли отравить Егора, чтобы навредить своей мачехе? По-моему, наоборот, они должны были сделать все, чтобы он жил и дальше, компрометируя их отца. Возможно, если бы Егор остался жив, он бы отбил супругу у сенатора.
– Сын Махметова работает представителем «Доу Кемикл», – сообщил Эдгар, – это химическая компания. Возможно, отравить хотели саму Гришунину. Или не рассчитали дозу. Может, быть все, что угодно.
– Меня такие объяснения не устраивают, – вздохнул Дронго. – Это химическая компания, известная на весь мир. Они бы рассчитали точно дозу. И не нужно придумывать сложные и запутанные ходы. Все должно быть понятно и объяснимо…
– Не всегда, – возразил Вейдеманис, – ты ведь лучше меня знаешь, что принцип Оккама в жизни иногда опровергается.
– У отрицания Оккама должны быть свои объяснения, – ответил Дронго, – а я их пока не вижу. До свидания. Я буду ждать твоего звонка.
Вошел Леонид Кружков: