Отринутый от святыни
Шрифт:
Её голос прозвучал спокойно и ровно, но в глазах читался немой упрёк: «Ты мог бы обсудить это со мной».
— Я подумал, что ты захочешь развеяться. К тому же, тебе нужно представиться перед обществом. Это неплохое начало, — сказал он.
Его взгляд добавил: «Прости».
В комнате тяжёлым грузом повисла тишина. Слуги, стоящие вдоль стен, невольно переглянулись, чувствуя накалившийся воздух между мистером Брауном и Мередит.
— Как мило с вашей стороны, мистер Браун, — с улыбкой произнесла Мередит,
«Я сама могу принимать решения за себя».
Мистер Браун неловко поджал губы и повёл плечами: «Я хочу лучшего для тебя».
— Полагаю, тебе нужно сходить к модистке, чтобы она сшила тебе платье для бала. — Он поправил шейный платок и добавил:- И для воскресной службы.
Снова пауза. Мередит сжала вилку в своей руке. Дворецкий, высокий мужчина с проседью в тёмных волосах, невольно прочистил горло, чтобы прервать воцарившееся молчание.
— Для воскресной службы? — спросила Мередит.
«Я не хожу в церковь».
— Да. Миссис Миллс спонсировала его постройку несколько лет назад и открыла при нём сиротский дом, — сказал он, его глаза умоляли: «Если мы не пойдём, это будет неприлично».
— Благородство и самоотверженность этой женщины не перестают меня удивлять.
Мередит отложила приборы и встала, мистер Браун поднялся вместе с ней.
— Джейн, — сказала она, улыбаясь. — Думаю, нам не стоит тратить время, мы можем сейчас же отправиться к модистке.
— Я мог бы присоединиться к вам: я свободен до вечера.
— Мистер Браун, у вас же… — начал дворецкий, но мистер Браун прервал его речь своим взглядом.
— Ни в коем случае! — жеманно воскликнула Мередит. — Не хочу отвлекать вас от работы таким пустяком. Может быть, Мия могла бы присоединиться ко мне? Мы можем написать ей письмо.
— К сожалению, это невозможно. Миссис Миллс писала, что она плохо себя чувствует.
— Вот как. — Она присела в реверансе и отвернулась. — Пойдём, Джейн.
*
На следующую ночь Мередит не удивилась, когда снова увидела своего ночного спутника. Она знала, что он придёт. Воздух рядом с ней становился всё тяжелее, она жадно хватала его ртом, не в силах надышаться. Лунный свет проникал в спальню, отбрасывая дрожащие тени деревьев. Ближе к полуночи эти очертания на стене начали тянуться друг к другу. Мередит думала, что ей это кажется, пока она не разглядела в этом сгустке теней знакомый силуэт.
Он галантно поклонился, дотронувшись до края цилиндра, и протянул ей свою руку. На его сшитых губах сияла игривая улыбка. Мередит медленно протянула ему свою руку, не в силах контролировать своё тело. Он мягко дотронулся своими сухими губами до тыльной стороны её ладони — этот жест был только началом его ухаживаний. Затем он вытащил из нагрудного кармана своего рваного пиджака алую розу, стебель которой был обрезан почти у самого бутона, и лёгким движением руки закрепил её в волосах Мередит. Она послушно последовала за ним по холлу и зашла в ванную комнату, когда он любезно открыл перед ней дверь, учтиво поклонившись.
В руках она держала младенца, окутанного в теплое розовое одеяло. Несмотря на мягкие укачивания Мередит, он неистово кричал, сжимая её руки и хватаясь за её распущенные, светлые волосы. Она освободила левое плечо от белой сорочки и предложила малышу свою грудь, но он отвернулся от неё, громко плача.
Мередит не помнила, когда спала в последний раз. Изнеможение из-за недостатка сна и отдыха сказывалось на её спутанных мыслях и слабости в теле. По её щекам катились горячие слёзы, но она не замечала их.
Внезапно, за спиной послышался мужской шёпот: «Малыш хочет искупаться».
— Мой малыш хочет искупаться, — тихо повторила Мередит, продолжая укачивать его затёкшими руками.
Она положила одеяла для мягкости в глубокий жестяной таз и посадила туда кричащего малыша. Размяв онемевшие руки, Мередит взяла кувшин и начала поливать ребёнка тёплой водой, поглаживая ему живот. Вылив остатки воды, она отложила кувшин и положила его на спину.
Тяжёлая рука опустилась ей на плечо.
— Я просто хочу поспать, — пожаловалась она стоящему человеку сзади.
— Я знаю, — мягко ответил он, поглаживая её волосы.
Переутомление безжалостно валило с ног и закрывало опухшие веки. Малыш начал плакать ещё сильнее, его крики переросли в раздирающие сердце вопли.
— Мне нужна тишина, — снова пожаловалась Мередит своему невидимому гостю.
— Я знаю, — эхом повторил он её мысли и присел за её спиной.
Его руки мягко коснулись её плеч и спустились вниз к её ладоням. Мередит почувствовала облегчение и долгожданное спокойствие. Она даже не успела понять то, что её малыш больше не плакал. Укачиваемый теплой водой, он начал засыпать. Она поблагодарила своего гостя за предоставленную помощь и расслабилась в его объятиях.
Когда он мягко обхватил её ладони, поддерживающие голову и тело малыша над водой, и переложил их на его лицо и живот, а затем надавили на его тело, она не сопротивлялась. Она не услышала то, как её ребёнок снова начал неистово плакать, захлёбываясь под водой, не почувствовала прикосновение его маленьких ручек, пытающихся сопротивляться неминуемой судьбе.
Когда руки, обнимающие её, исчезли, она открыла глаза и ужаснулась. На дрожащих ногах она отползла к противоположной стене и схватилась руками за голову, царапая своё лицо и вырывая волосы. Ужас вперемешку с шоком сковал её мысли и её тело, так что она не смогла проронить ни слезинки.
— Отпусти её, — прозвучал женский голос рядом.
Комната наполнилась ослепляющим белым светом, и видение начало таять перед глазами, освобождая сознание Мередит от чужих переживаний.
Мередит очнулась в холле, в руках мистера Брауна.
— Всё хорошо, — тихо повторял он. Заметив, что она очнулась, он облегченно прошептал. — Ты вся дрожишь.
— Он был прав, — прошептала Мередит, думая о словах Сэма про его родственницу.
— Кто?
— Неважно. Эта… — она замешкалась, подбирая слова. — Сущность, призрак…хочет свести меня с ума. Я точно уверена в том, что я не хожу во сне.